МЫ ИЗ АРКТИКИ

27 февраля 2020 г. на экраны, пока в закрытом показе, выходит фильм Веры Вакуловой «Мы из Арктики», съёмки которого прошли летом 2018 г. документальный фильм рассказывает о научно-экспедиционном судне «Михаил Сомов»*, команда которого отвечает за снабжение полярных станций и научно-исследовательские работы в Арктике. фильм про людей, про судьбы, за которыми так интересно наблюдать: про эту альтернативную жизнь расскажут разве что режиссёры и операторы, самоотверженно отправляющиеся на два месяца (и дольше) в Арктику, чтобы потом показать и рассказать захватывающие истории. а затем Арктика становится и их домом. 

с Верой мы дружим давно. я восхищаюсь тем, что она делает. каждый раз, когда она возвращается из очередной экспедиции, мы садимся на её кухне и часов до четырёх утра разговариваем без остановки. или созваниваемся часа на два, чтобы обсудить какие-то детали. или вот моё любимое: «Маша, угадай, откуда я тебе звоню? с Таймыра!».
истории, которые мне хочется записывать. что я и делаю.


* cудно «Михаил Сомов» — дизель-электроход, проходящий во льдах толщиной до 70 см. назван в честь советского исследователя Арктики М.М. Сомова. в настоящее время «Сомов» ежегодно проводит два завозных рейса (оба в летнюю навигацию), доставляя на научные станции и пограничные заставы в Арктике необходимые припасы, оборудование, топливо и людей, а также ведёт исследования арктических льдов. другие суда сюда не ходят. у «Сомова» есть чётко рассчитанный маршрут с одними и теми же высадками. находится в эксплуатации у Северного межрегионального территориального управления Федеральной службы по гидрометеорологии и мониторингу окружающей среды.


Рейс «Михаила Сомова», 62 дня, лето 2018 г.

НА ШТЕМПЕЛЕ — ЗФИ

— как возникла идея этого фильма?

мы с тобой уже не первый раз общаемся, поэтому начну с того, что вернусь к нашим знакомым оленеводам*. Север — это та территория, на которую хочется возвращаться снова и снова. если человек полюбил Север — то это либо любовь на всю жизнь, либо она не складывается совсем. я дошла до края Земли в Канинской тундре и захотелось посмотреть, а что там дальше? а впереди ЗФИ**. хотелось увидеть, что там за морями, как выглядит мир под названием «Арктика», про который вокруг так восторженно рассказывают. думала, что поеду с РГО или National Geographic, а получилось с метеорологами. я предложила Росгидромету снять документальный фильм про работу их сотрудников в условиях Крайнего Севера.

— т.е. получился такой win-win?

предложив съёмки, я не совсем понимала, о ком и о чём будет фильм. дело в том, что пока ты не окажешься в полях, ты не узнаешь, с чем ты связываешься. вся первая неделя на судне была погружением в атмосферу. если до посадки я размышляла, кто у меня будет главным героем, кто второстепенным, то через некоторое время в пути стало ясно: этот фильм не про какого-то конкретного человека, это история про людей, про их выбор профессии. я не встречала ни одного человека, который бы повторился своей заинтересованностью Севером — у каждого своя личная мотивация. на «Сомове» работают и матросы в море, и пилоты в небе, и метеорологи на земле. это абсолютно разные сферы, на первый взгляд, никак не связанные, а на самом деле — люди делают единую, важную работу, которая необходима всем нам на Большой Земле.

— был мандраж от того, что ты первооткрыватель, лично взявший на себя ответственность и инициативу сделать историю о том, о чём ещё не говорили, в местах, где до сих пор мало кто побывал?

да! интересно было всё и сразу, невероятно большой поток информации. каждый день новые места, высадки, люди, незнакомая среда. хотелось урвать как можно больше, ведь не факт, что ты когда-нибудь снова там окажешься.

— ты поехала одна или была команда?

одна. конечно, в такие проекты надо собираться большой съёмочной группой, но я была и режиссёром, и оператором, и звукорежиссёром, и журналистом и пр. приходилось держать в голове всё и сразу: ты думаешь и о сюжете, и о том, как ты будешь разговаривать с людьми. а высадки могут быть каждый день, а на каждой высадке — новые люди.

— то, что ты — девушка, как-то сказывалось?

честно: поначалу переживала! получив разрешение на участие в экспедиции, поверить не могла, что, да, я еду! точно еду — можно вещи собирать. начала смотреть карту: ну куда я лезу? это же так серьёзно, так масштабно, а я боялась этих масштабов. но все эти переживания были напрасны. ко мне относились с большим уважением, поддержкой, заботой. если ты выбрал работу в таких условиях, ты заведомо рассчитываешь только на себя, поэтому, когда тебе помогают — это вдвойне приятно. как только зашла на борт «Сомова», мне показалось, что я дома. внутренняя суета, все при деле, это сразу подкупает, даже когда ты ещё не в коллективе. я сильно испугалась, когда мы отшвартовались, расстояние от берега всё увеличивалось, снизу (а я высоко) вода. и ты чётко понимаешь — вот, это твой дом на ближайшие два месяца.

— какая атмосфера царит на судне? с трудом себе представляю, как люди выдерживают в ограниченном пространстве два с лишним месяца посреди кажущегося безграничным океана. какая-то клаустрофобия наизнанку.

самое важное — тебе всегда нужно держать хорошее настроение, дарить людям позитив, иначе без него там будет очень тяжело. есть даже такое негласное правило: всё отрицательное оставлять при себе. ты не должен показывать свою грусть, печаль, раздражённость. люди, которые работают в подобных условиях, стараются заряжать друг друга.

— коллектив слаженный?

в такой работе очень важны взаимопонимание и взаимоуважение: тяжело всем, работа сложная и важная у всех. многие работы выполняются не только на судне, но и на берегу. на «Сомове», можно сказать, работает два экипажа: моряки и авиационный отряд. я впервые видела, как вертолёт садится на судно — надо быть суперпрофессионалами своего дела. бортмеханик на вертолёте должен следить, как в полёте ведёт себя подвеска, на которую закреплён контейнер с грузом. капитан судна всегда старается подойти на так называемое «короткое плечо»,  т.е. максимально близко к берегу, чтобы пилотам было удобнее перебросить груз, а в результате быстрее выполняется общая работа. мне иногда казалось, что судно прямо у берега «парковалось». профессионализм во всём! работа идёт вахтами: часть бригады работает днём, часть ночью. я видела людей, которые во всех ситуациях стараются друг друга поддерживать.

— а вдали от дома тяжело?

два месяца — это достаточно большой срок: люди начинают скучать по дому, по родным. и спасибо, что была связь, можно было позвонить на судно, 3-5 минут поговорить со своими. люди делятся семейными фотографиями из телефонов. а ты смотришь и заодно начинаешь вспоминать своих близких. ценность семьи возрастает в разы.


* Вера ссылается на экспедицию 2017 г. в Канинскую тундру, где она снимала свой фильм «Дорога Трёх Миров» про жизнь оленеводов-кочевников. по активной ссылке наше прошлое интервью, а также ссылка на сам фильм — посмотрите, идёт всего 25 мин., не пожалеете.

** ЗФИ — Земля Франца-Иосифа, архипелаг в Северном Ледовитом океане.


Фото: Вера Вакулова


Фото: Вера Вакулова


Фото: Вера Вакулова


Фото: Вера Вакулова


Фото: Вера Вакулова


Фото: Андрей Паршин


Фото: Вера Вакулова

БЫТЬ ЧАСТЬЮ ЭТОГО ВСЕГО

помнишь фильм «Как я провёл этим летом»? я вот его сразу представляю в голове: антураж, обстановку, работы…

на самом деле фильм не совсем передаёт действительность. там есть соответствующая картинка, но нет погружения в профессию. я метеостанцию увидела немного по-другому. никто не тратит ни минуты зря, иногда бегом выполняя работы. живя там, необходимо, чтобы у тебя всегда был занят мозг — чтобы не сходить с ума, особенно в период полярной ночи. тем более, ты находишься в замкнутом пространстве с одними и теми же людьми. в свободное время женщины часто начинают вышивать, вязать, собирать мозаику, а мужчины — что-то ремонтировать. несмотря на то, что люди приезжают сюда временно, они стараются облагородить свой дом.

надолго приезжают?

в среднем, люди уходят на станцию на два года, и только потом в отпуск, например. работа очень тяжёлая, ответственная, в ней крайне важна дисциплина. и она там очень жёсткая и вдохновляющая: когда ты смотришь на то, как всё слаженно сделано, ты хочешь быть частью этого всего. показания, которые должны выдавать метеорологи, выдаются по срокам, в определённое время. неважно, есть на площадке медведь или нет медведя — надо подать точные данные.

— и на всех метеостанциях по пути кто-то живёт?

есть два типа метеостанций: где работают люди и где стоят только приборы, которые, фактически, автоматически выдают погоду. но, когда мы спрашивали метеорологов, может ли так случиться, что приборы заменят человека, они сказали, что, нет, потому что есть большой пул механической работы, которую делают люди. в обозримом будущем их работа не потеряет актуальность.

— не понимаю, а в чём человек может быть полезнее прибора в данном случае? если надо снять показания воздуха, это прекрасно может сделать датчик.

ну, возьмём облака — очень важный параметр для авиации. аппарат не определит высоту облаков, какая облачность, сколько ярусов облаков. а это очень важно, особенно, когда данные на станциях разнятся. вероятнее всего, это значит, что в этом месте будет образовываться циклон. а от него будет меняться погода. это я условно передаю свои размышления, на основании того, что видела сама. человек же не просто собирает данные, а сразу анализирует при передаче.

— ты постоянно делаешь акцент на том, что работа на станциях — очень ответственная. у меня складывается вывод, что, в целом, работа в Арктике важна для нашего государства, это всё контролируется, поддерживается…

…не только для государства, для мира в целом.

— да, но я пытаюсь уловить степень внимания к этому у нас в стране, в России.

смотри, вот те же самые наводнения, или работа авиации — это, фактически, отслеживание изменений климата. есть метеостанции с вековыми показателями, а по ним делается анализ. значимость таких данных колоссальная! благодаря им можно проанализировать процессы изменения климата.

— и в нашей стране этому уделяется должное внимание? поддержка работы «Сомова», снабжение и т.д., пусть даже сотрудники не живут в евро условиях.

честно говоря, если говорить об условиях, то, в какой-то степени, я бы даже хотела так пожить! Но я бы не решилась настолько долго. большинство станций в Арктике и на Крайнем Севере оснащены современными модульными домами, они прочные, уютные, со всеми необходимыми коммуникациями — как будто человек живёт в большой комфортной квартире. я вот иногда даже завидовала, что у меня дома на столе — максимум тарелка с супом, а у них — пицца, блины. вплоть до того, что «Сомов» обязательно встречают выпечкой. вот со связью там проблемы, интернет очень дорогой.

— а как он там вообще есть?

Плохо, Вконтакте особо не посидишь.

— а данные как передаются?

это другое, для передачи данных свой канал. интернет для личного пользования оплачивается самостоятельно. на некоторых станциях этот вопрос решён, на остальных всё сложно.


Фото: Вера Вакулова


Фото: Вера Вакулова


Фото: Вера Вакулова


Фото: Вера Вакулова


Фото: Вера Вакулова


Фото: Вера Вакулова


Фото: Вера Вакулова


Фото: Вера Вакулова


Фото: Вера Вакулова


Фото: Вера Вакулова

ОСОБЕННОСТИ АРКТИЧЕСКИХ СЪЁМОК

— по фильму у меня сложилось впечатление, что какие-то моменты было очень сложно снимать. да и вообще было сложно!

вертолётные высадки совершались практически каждый день, а я боюсь летать! тут сразу, мало того, что надо летать постоянно, так ещё взлетать и садиться с ледокола. но пилоты очень помогли мне преодолеть страх: сидя в кабине, ты успокаиваешься, доверяя свою жизнь этим людям. для самих же пилотов очень часто были неблагоприятные условия. и ведь одно дело, когда ты сажаешь вертолёт на берег, а когда на судно? не промахнуться, не попасть в мачты — филигранная посадка должна быть, и никогда нельзя забывать о технике безопасности.

— а ледовая обстановка? как обстоит дело с айсбергами? у меня очень дилетантское представление о них.

«Михаил Сомов» может проходить льды толщиной до 70 см. судно знаменито своим 133-дневным дрейфом во льдах*. я даже спрашивала капитана, не может ли повториться подобное. айсберги, конечно есть, но в те широты «Сомов» не заходит, мы не видели большого количества айсбергов. больше напрягало другое: когда мы подошли к Карским воротам, то попали в ледовое поле. это когда лёд, ещё не успев растаять за весенне-летний период и разнестись в разные стороны, скучковывается и перекрывает судну путь. около 4-5 дней мы шли в довольно тяжёлом льду, что заметно замедляло ход судна, а значит, мы могли бы прийти не по расписанию. риска попасть в ледовый плен не было, просто затрудняло работу. и неприятно было ложиться спать под это шкрябание по бокам. а если ещё и задним ходом сдаём — значит, обходим льдину побольше. бывало, что и носом залезали на них. я до сих пор надеюсь, что нас не обманули, что это всё было не страшно. во льдах ещё холод, как в холодильнике.

— мёрзли?

лето в Арктике — совсем не то выживание в холоде, которое сразу представляется в голове. в тот рейс самая низкая температура была, кажется, 0 градусов. многое решает одежда: она должна быть тёплой и не продуваемой.

— техника не подводила?

оборудование приходилось беречь, чтобы просто-напросто не потерять его, я не была правильно подготовлена. например, не было гидромешков, а приходилось ведь делать высадки на лодке, которую заливает водой. спасала пропитка рюкзаков. запуская дрон в Арктике, никогда не знаешь, какой его полёт будет последним. полностью ручное управление, никакой надежды на связь со спутниками. а хуже всего то, что дрон летает на одной высоте с вертолётом. мы всегда согласовывали съёмку с пилотами, приходилось тщательно рассчитывать время. у меня был случай, когда дрон потерял управление, сажали вручную, полностью отключив все спутники. а там медведи ходят, нельзя уходить одной без охраны. были готовы, что останемся без техники, но сохранив свои жизни. флешки надо менять постоянно, чтобы спасти уже отснятый материал. при съёмках вертолёта надо подстраиваться под летящий с песком ветер, закрывать объективы, менять очень осторожно. условий, чтобы нормально почистить камеру, нет. ещё одна проблема для техники — влага. на улице работаешь в минусовых условиях, а в помещении +20 — сразу образуется конденсат. успеваешь хотя бы полотенцем снаружи вытереть, а потом сразу суёшь фотоаппарат в мешок с рисом.

— ты реально так делала?

да, после каждой съёмки. все смеялись, зато эффективно.

— хороший фидбек для разработчиков техники! XXI век на дворе, неужели нет аппаратуры, которая приспособлена для работы в таких условиях?

для умных людей есть два фотоаппарата! но мы живём в России, у нас по одному экземпляру. съёмки из кабины отдельная история. у бортмехаников есть специальные страховочные пояса, я такой тоже надевала.

— но камеру-то ты держишь своими руками!

когда мы снимали кадры, как забирают груз с судна, было весьма неприятно понимать, что ты висишь с камерой ниже вертолёта. это просто-напросто страшно! я представляла, что это просто картинка, убеждала себя смотреть в объектив, уговаривала саму себя. как смеялись над нами пилоты: «спасибо, что пол нам протёрли, не надо после вас убираться». а вообще, пилоты очень сильно помогали. например, мы пролетали над стаей белух, и нас спрашивали, насколько низко опуститься, чтобы было удобнее снять кадры: «15 метров вас устроит?»

— медведей на высадках много было?

предварительно у нас был целый инструктаж, как себя вести при встрече. но, опять-таки, одно дело, когда ты слышишь на словах, и другое — когда видишь в реальности. первого медведя я увидела в воде, серьёзно я поняла, что такое медведь, уже увидев на берегу. и они все проявляли очевидный интерес к нам. в такие моменты понимаешь, что не надо идти на рожон — ни один кадр не стоит твоей жизни, всегда надо здраво оценивать риски.

— а люди на станциях разговорчивые?

с точки зрения съёмок — полный сюрприз. каждый раз, когда ты высаживаешься, ты не знаешь, что тебя ждёт. время общения с людьми очень ограничено: они не знают тебя, ты не знаешь их. вот тут опять возвращаемся к тому, что всё должно начинаться с улыбки. к тому же, люди заняты своей работой, завязанной на «Сомове». но все находили на нас время, рассказывали о себе, было безумно интересно их слушать.


* в 1985 г. «Михаил Сомов» должен был обеспечить припасами и сотрудниками станцию «Русская» в Антарктиде. рейс задержался, и корабль попал во льды толщиной 3-4 м. главные новости страны — программа «Время» — начинались с информационной сводке о «Сомове». большую часть экипажа эвакуировали вертолётом на дежурившее в нескольких сотнях километров судно «Павел Корчагин». на «Сомове» осталась команда во главе с капитаном Валентином Родченко, а оставаться было опасно — слишком велик риск, что судно будет раздавлено льдами, но и надежда вырваться из ледового плена оставалась. руководил спасательной операцией Артур Чилингаров — тогда начальник Управления кадров и учебных заведений Госкомгидромета, а сейчас первый вице-президент Русского географического общества. спасали вертолётами, двумя ледоколами, везли топливо, спасательные суда штормило, теряли бочки с топливом, сами застряли во льдах. но спасли. через 133 дня. Чилингаров, Родченко и пилот Борис Лялин получили Героев Советского Союза. в 2016 г. по мотивам этого события был снят фильм «Ледокол». кстати, одним из участников спасательной операции был Виктор Гусев — в то время корреспондент ТАСС. собственно, с освещения хода спасательной операции и началась его карьера комментатора. после спасения «Сомова» его перевели в спортивную редакцию.
а капитан Родченко будет на премьере.


Фото: Вера Вакулова


Фото: Вера Вакулова


Фото: Вера Вакулова


Фото: Вера Вакулова


Фото: Вера Вакулова


Фото: Андрей Паршин


Фото: Вера Вакулова

КТО «МЫ»?

— о чём получился твой фильм? полагаю, что идея, которая зародилась изначально, довольно сильно трансформировалась в процессе, когда ты сама стала погружаться, проживать, наблюдать за людьми?

все фильмы, которые я делала до этого, не были полным метром. короткий метр сделать проще, он всегда ёмче, проще воспринимается зрителями, ведь люди всегда торопятся. а здесь сложнее: в фильме нет какого-то одного человека, который является главным героем. есть все люди, которые оказались в этой среде, и это и есть мой герой — человек в среде. я долго думала, кого оставить в кадре, пока занималась расшифровками текстов, кадрами. много слушала, пыталась понять, что их мотивирует. кто-то хочет доказать себе, что он может быть среди таких же отважных и смелых. кто-то хочет нарастить свой профессионализм. кто-то хочет перебраться из Арктики в Антарктику потом. а у кого-то просто была мечта доехать до Чукотки и побывать там, познать мир, какой он есть. кто-то считает, что помощник ему в этом — молодость. а кто-то, что вся сила в семье. нет ни одного человека, у кого эти цели совпали бы. был один человек, которого мы увидели на Ходоварихе, просто местный житель. и он единственный, кто принял Арктику как часть себя, и решил, что хочет здесь жить. все остальные находятся в поиске. поэтому у меня появилась идея рассказать о том, что мы — люди — всегда смотрим друг на друга, сравниваем поступки (со своими же), ведь человек ориентируется на человека. красивая природа и картинки — это здорово, но смотрим мы на людей. и возвращаемся мы тоже к людям, а красивая природа — это приятный бонус.

— почему ты возвращаешься на Север, в Арктику?

потому что я трачу там время только на себя, я нашла себя именно там. мне нужен горизонт. Все первооткрыватели всегда смотрели за горизонт, что там впереди. так и я смотрю за горизонт и всегда думаю о том, что дальше. а ещё хочется быть среди тех людей. в городе мы привыкли к динамике, к всплескам, где время решает всё. а там по-другому, люди даже ходят по-другому, время течёт по-другому. есть размеренность, и есть возможность увидеть перспективы шире. люди стремятся к большим городам, в этот ритм, не понимая, что они оставляют то, от чего и можно развиться. получается замкнутый круг. чтобы потом вернуться в город нужно время, а люди в белых футболках кажутся медведями.

— произнося «Мы из Арктики», ты можешь теперь сказать, что «мы» — это и ты тоже?

да, я уже давно там, я еду домой*.


* это интервью мы записали в августе 2019 г., накануне очередного рейса Веры в Арктику, теперь уже на 81 день.


Фото: Вера Вакулова


Фото: Вера Вакулова


Фото: Вера Вакулова

КОСМОС ПО ИМЕНИ «АРКТИКА»


Фото: Вера Вакулова


Фото: Вера Вакулова


Фото: Вера Вакулова


Фото: Вера Вакулова


Фото: Вера Вакулова


Фото: Вера Вакулова


Фото: Вера Вакулова


Фото: Вера Вакулова

Закрытый показ фильма «Мы из Арктики» пройдёт 27 февраля 2020 г. в 19:00 в Дарвиновском музее.

Предварительная регистрация по ссылке: https://gosudarstvennyy-dar-org.timepad.ru/event/1241934/?fbclid=IwAR3cGjGfH_kBjlpfuvpx0crium_lLnkGZomZeVtHG6auxLMpXIk9kCLbgeo

ЗАЧЕМ ЕХАТЬ НА ПИНЕЖЬЕ. ЧАСТЬ 2: ТЕРРАКОТОВЫЕ СОКРОВИЩА

ЗАЧЕМ ЕХАТЬ НА ПИНЕЖЬЕ. Часть 2.

ТЕРРАКОТОВЫЕ СОКРОВИЩА

карстовые берега, склоны, разломы — изюминка Пинежского района. и всей Архангельской области. но именно в Пинежском районе вы можете любоваться карстом в шаговой доступности от комфортного проживания.

если вы ещё не знаете, что такое карст, посмотрите на фотографии. не буду рассказывать, как именно образуются подобные формы рельефа, — приезжайте послушать наших экскурсоводов. и поверьте, эта занимательная пинежская геология совсем не скучная. только полюбуйтесь на эти узоры и орнаменты, созданные природой!

по всей территории Архангельской области карст отличается по цвету. например, у нас он более оранжевый, дальше на Мезень — более глубокого, насыщенного терракотового цвета.

посмотреть на терракотовые сокровища можно:

• проходя по реке и любуясь на возвышающиеся по пути берега;

• прогуливаясь по логам, вы как будто окажетесь в котловине огромного карстового карьера. лог — это глубокий овраг или, как свидетельствуют учёные, бывшие гигантские пещеры.

• посетив заповедную реку Сотка, часть которой протекает по территории Пинежского заповедника. в сам заповедник не попадёте, но достаточно и посещения охранной зоны. с тропы, пролегающей по высоким карстовым берегам, открываются виды не хуже знаменитого Гранд Каньона.

возраст этих уникальных природных образований исчисляется миллионами лет.

и природе как будто было мало. Пинежский Данила-мастер создал множество каменных цветов, которые вы будете встречать на пути.

ℹ️ обращаю внимание блогеров и любителей красивых фотографий в социальных сетях: на фоне карста можно такой красоты напридумывать! приезжайте.

ЗАЧЕМ ЕХАТЬ НА ПИНЕЖЬЕ. ЧАСТЬ 1: РУССКАЯ ДЕРЕВНЯ

представляя Архангельскую область на туристических выставках, отраслевых мероприятиях и конференциях, я часто сталкиваюсь с вопросами о том, что там посмотреть. для многих моих сограждан, несмотря на огромную площадь, которую занимает область на карте России, это настоящая terra incognita. удивительно, но даже словосочетание «Русский Север» известно не многим. самая частая и, в общем-то, единственная реакция: «Архангельская область? А, это Соловки!». и я хочу исправить этот досадный пробел в информационном поле, запустив цикл публикаций про Пинежье.

итак, ЗАЧЕМ ЕХАТЬ НА ПИНЕЖЬЕ. Часть 1.

РУССКАЯ ДЕРЕВНЯ

на Пинежье до сих пор жива русская деревня. и аналогов северным деревням нет нигде в стране. да, много заброшенных и разрушающихся, как и в других регионах. но также много посёлков, сёл и деревень, где до сих пор сохранился дух традиционного уклада жизни из прежних времён.

как бы я сама охарактеризовала пинежские деревни? исконные. приехав сюда, русский человек как будто окажется в месте, про которое всегда знал. многие из нас читали в детстве сказки, ездили в деревни, но мало кто представлял те самые большие крестьянские дома, о которых так часто читали и слышали. а здесь вы увидите их и сразу узнаете: вот же они, точно, надо же, ну точно такие, как это раньше не видели?

фраза о том, что «на Русском Севере никогда не было крепостного права» со временем превратилась в некое клише. ведь если обратиться к истории, то крепостного права не было много где в России. доля крепостных составляла ~35% и преобладала в центральных регионах страны. крестьяне не равно крепостные. однако, в своё время именно на Русский Север уходили свободолюбивые люди. Север был и остаётся землёй свободных людей. и жили они соответствующе.

поморские дома-корабли или дома-ковчеги огромные, монументальные. большинству более 100 лет, многим 150 и даже под 200 лет. и стоят, и выстояли, и ещё будут стоять. уже молчаливо, но не как напоминание, а как память. они хранят историю народа, историю времён — возможно, это их новая миссия. пробуждать в памяти тех, кто их видит, что-то щемяще родное, побуждать искать про них информацию, приезжать и смотреть снова и снова. за каждым отдельным домом история семьи, рода, человека. ведь потому дома и нельзя разрушать: дом неразрывно связан со своими хозяевами. по деревням можно ходить часами: смотреть и изучать. не бойтесь общаться с жителями деревень, они знают много историй из прошлого, а если вы сами из города, так и про сегодняшнюю жизнь деревни будете слушать с изумлением.

северные дома особо не украшены. в этих краях суровые условия, поэтому вы редко увидите росписи или наличники. поморские дома красивы своей простотой. их украшения — это охлупни-коньки на крыше. огромные повети, на которые ведут взвозы, такие большие, чтобы проехала лошадь с телегой. окна без ставней. эти огромные памятники старины приковывают внимание своей бревенчатой геометрией без излишеств.

северные деревни сегодня — это укутывающая старина. это притаившиеся музеи под открытым небом. музеи без заборов, витрин и заграждений. музеи, которые оживают, если внимательно к ним прислушаться. здесь можно подержать в руках старинную утварь, пройтись босиком по прохладным вековым половицам, поткать половики и полотенца за ткацкими станками, помолоть зерно жерновами. не бойтесь, будто не получится: память тела подскажет.

каждую северную деревню можно однозначно узнать как северную, но каждая северная деревня отличается по характеру от своей соседки.

Пинежье сегодня — это глоток свежего воздуха, которым — должна предупредить — невозможно напиться. очень вероятно, что, побывав на Русском Севере однажды, вы будете испытывать вечную жажду по нему.


Деревня Веркола


Деревня Ёркино


Деревня Ёркино


Деревня Ёркино


Деревня Ёркино


Село Карпогоры


Деревня Кимжа


Деревня Кимжа


Деревня Кимжа


Деревня Петухово

ЛЕСНОЙ ОТЕЛЬ «ГОЛУБИНО»

Это интервью я записала в июле 2017 г. Тогда я только-только стала регулярно бывать в Архангельской области и подключаться к активной деятельности команды Лесного отеля «Голубино». И, кстати, это мой первый материал в формате интервью. Я немного переписала первоначальный текст, всё же, с тех пор, исписано немало, было чему подучиться.

Часть с Леной мы писали в «Голубино», а часть с Аней – в машине по пути из «Голубино» в Архангельск.

Участие семьи Клепиковских-Шестаковых в развитии туристического комплекса поделилось таким образом:

Олег Клепиковский – уроженец Пинеги – ведёт бизнес в Москве, часть прибыли которого инвестирует в «Голубино». Его жена – Анна Клепиковская – директор по развитию «Голубино», а сейчас ещё и директор Ассоциации «Голос Севера». И, пожалуй, один из самых заметных общественных деятелей всей Архангельской области.


Анна и Олег Клепиковские. Фото из семейного архива

Елена Шестакова – сестра Олега – вместе с мужем Иваном Шестаковым управляют «Голубино». Для этого семья вернулась из Архангельска обратно в посёлок Пинегу. И, между прочим, воспитывают троих сыновей и ждут ещё одного пополнения в семье!


Семья Шестаковых. Фото из семейного архива

Остальная семья не отстаёт: родители Олега и Лены, их сёстры и семьи сестёр тоже принимают участие в семейном предприятии.

«МЫ ТУТ ВЫРОСЛИ, В ПИНЕГЕ»


Территория Лесного отеля «Голубино». Фото: Анна Клепиковская

— Как вы решили заняться «Голубино»? Откуда узнали про это место?

Лена: Голубино всегда было любимым местом отдыха нашей семьи, мы приезжали сюда на пляж, отдыхали. Когда я ушла в декрет (до этого работала в научном институте), стало некуда девать энергию, а делать-то что-то хочется. Муж занимался пассажирскими перевозками1, у нас свои автобусы были. Часть заказов приходилась на перевозку экскурсионных групп по Архангельску. Я и сказала: почему мы так же не можем делать? Давай тоже займёмся! Оформили ИП на туристические услуги, заключили договоры с экскурсоводами и начали потихоньку возить экскурсии: сначала по Архангельску, Северодвинску и в другие, близлежащие к нам места (~200 км). И задумались, а почему не Пи́нега? Давай и к нам в Пи́негу возить.

Первую поездку организовали в гости к оленеводам – нашим друзьям. Тогда это совсем не раскрученный тур был2. Я создала группу Вконтакте, начали понемножку набирать туристов. В автобусе 28 мест, на первую экскурсию записалось 6 человек – ну абсолютно нерентабельно! Ваня (муж Лены. – М.В.)  говорил отменять, а я уговорила, что вот так всё и начинается, давай попробуем. В общем, он поехал. А оказалось, что в группе была девушка-журналист, которая написала свои впечатления в местной газете, и на следующую неделю к нам уже 60 человек записалось, потом 100, вот так и стали мы группы к оленеводам возить.

Но ведь и дальше что-то делать хочется. Начали экскурсионные туры в пещеры делать.

— В пещеры решились водить, потому что знали про них?

Лена: Да, с детства. Мы тут выросли в Пинеге, поэтому места эти хорошо знали.

Аня: Да, семья очень активная. Мы раньше приезжали всего на одну неделю, всегда летом. Когда я выходила замуж, муж сказал: «Значит так: «Каждое лето, 25-го июля, в день рождения мамы, мы должны быть в Пинеге». И даже какое-то лето было, когда Олег не смог поехать, а я всё равно поехала.


Пещера «Голубинский провал». Фото: Мария Вилюкова


Пещера «Певческая эстрада». Фото: Вера Вакулова


Ледовое царство пинежских пещер. Фото: Елена Ермолина


Кристаллы ледяного царства. Фото: Анна Клепиковская

— Возвращаясь к «Голубино» …

Аня: …Я вышла замуж. Когда-то давным-давно, это был 2006 год, меня в Пинегу впервые привёз мой тогда ещё не муж, и мы ходили в пещеры. В «Голубино» приезжали отдыхать, красивое место. И мы с Ленкой сидели, думали: вот, а здесь можно сделать вот это, а ещё здесь можно сделать вот это, а здесь – поставить скамеечки, а там то и то. В общем, мечтали мы просто так, несильно всерьёз. Как-то однажды даже спросили, сколько, теоретически, «Голубино» может стоить, сумма прозвучала космическая. Всё было условно: я и Олег работаем в Москве, Лена тогда ещё в институте училась.

Лена: И так шутка за шуткой, а потом слухи до прежнего владельца «Голубино» дошли, что мы вот так работаем. А ему-то из Москвы тоже сложно контролировать. И «Голубино» к тому времени разорялось. Позвонил мужу моему, предложил стать управляющими, но не продавать «Голубино». Мы так работать не хотели. Стали узнавать, что да как. И выяснилось, что, на самом деле, прежнему владельцу почти ничего уже и не принадлежит – все строения гостиничного комплекса в разных банках заложены. Условно говоря, ему принадлежало только что, что внутри зданий: мебель, посуда и т.д.

Аня: Ну да, управлять, но при этом не иметь никаких ресурсов, чтобы инвестировать в восстановление, в зарплаты… да в том состоянии, как всё было – невозможно.

— Занимаясь вопросом покупки «Голубино», вы знали, где и что конкретно узнавать, как выкупать целый туристический комплекс?

Лена: Нет, всему на ходу учились, через такое прошли! У меня ранее был опыт открытия ООО, но здесь стали разбираться: разные аукционы, где и чего заложено, знакомых искали, консультировались, ездили и общались с разными людьми. Ну а далее свои условия покупки выдвинули. Не сразу, но договорились.

— Знали заранее полный список выкупаемых объектов?

Лена: К нам попали документы того, что вообще было у «Голубино». Сразу понимали, что нельзя выкупить только одно какое-то здание. Потому что если кто другое на территории выкупит, то для нас плохо будет. 1,5 года ушло на всю покупку. За день до того, как должны были выйти на сделку, клиринговая палата, где были заложены здания, лишилась лицензии. Поэтому всё ещё на 7 месяцев затянулось: пока конкурсного управляющего назначили, пока конкурс новый объявили, пока торги. В общем, на нервах все были.

Аня: Я как юрист смотрела документы, что мы можем сделать. Выглядело всё ужасно сложно: надо было умудриться одновременно выкупить все здания, заложенные в разных банках, в клиринговой палате, которая сама находилась в процедуре банкротства. Какое-то безумие, мы думали, что не вытянем.


Территория Лесного отеля «Голубино». Фото: Анна Клепиковская

— В каком году окончательно всё выкупили?

Лена: В 2014. Когда начинали здесь работать, у нас в собственности были ресторан и гостиница-пансион. Остальные здания эксплуатировали по договору аренды с предыдущим владельцем.

— Аня, значит, документами ты занималась. В Архангельск надо было ездить?

Аня: Нет, все занимались. Торги проходили дистанционно, на электронных площадках. А на встречи с банками надо было приезжать. У меня в силу предыдущего места работы (руководитель департамента юридического отдела в Scania. – М.В.) был опыт работы с банкротствами, с договорами переуступки прав и т.д. Но здесь ведь как: слышат, что мы из Москвы – значит, есть деньги, значит можно нам долг продать…

— …втридорога.

Аня: Да, поэтому Лена тоже участвовала.

— Нескромный вопрос: выходит, всё на свои выкупали, без инвестиций?

Аня: Да. Ну, мы-то с Олегом думали о квартире в Москве, дом хотели строить в Подмосковье. Всё что-то откладывали, копили. Плюс Олег кредиты брал, плюс и он, и я работали на хороших должностях, поэтому – да, были деньги. Когда выкупили, поняли, что надо срочно строиться, иначе с имеющейся заполняемостью не выходили даже на погашение текущих затрат.

Лена: Инвестиции – только Олег с Аней. Если участвовать в программах разных фондов, то надо писать проекты. Я пыталась, но для этого надо вообще больше ничем не заниматься, а только писать проект, ездить его представлять, защищать. В первый год – вот пока Коле годик был (сын Лены и Вани.М.В.), между второй и третьей беременностью я так и ездила, выступала. А дальше? «Напишите ещё вот это обоснование, посчитайте нам рентабельность, докажите то и то». В каждой программе своя документация и условия, свои требования по оформлению. Пока отступились от этого, чтобы не распыляться.

Аня: Вот было бы здорово тут горнолыжку развивать, это было бы востребовано. Но уже сейчас пугает регламентация всех процессов3.


Пассажирские перевозки – неотъемлемая часть региональной жизни. В Архангельской области, например, между населёнными пунктами 100 и более километров. Общественного транспорта здесь нет, а людям ехать надо. Вот поэтому и существуют небольшие частные ИП.

Сейчас экскурсия в стойбище оленеводов – один из топовых туров «Голубино».

Пинега – самая крайняя южная точка, куда оленеводы-кочевники пригоняют стада оленей из Канинской тундры во время зимнего выпаса. В феврале-марте можно съездить и посмотреть на их кочевой быт, а также испытать на себе действие оленетерапии: домашние олени невероятно ласковые, а их пушистые носы никого не оставят равнодушными.


Стойбище оленеводов. Фото: Мария Вилюкова

В 2017 г. команда «Голубино» организовала Праздник Оленя – гости могли приехать в Лесной отель и посмотреть на национальные состязания оленеводов: прыжки через нарты, метание тензея на хорей, гонки на оленьих упряжках. С тех пор праздник прошёл уже три раза, собрав 1 000, затем 2 000, затем 2 500 гостей всего на 5 часов в почти 200 км от Архангельска, и превратился в одно из самых известных и ярких событийных мероприятий области.


Гонки на оленьих упряжках. Фото: Николай Гернет

О нём тоже есть статья, вот здесь.

3 Неподалёку от «Голубино», в месте, которое называется «Красная Горка», раньше была горнолыжка: трасса, подъёмники. И не покидает идея вновь возродить здесь горнолыжный курорт. Но, да, регламентация процессов, а главное, объём инвестиций в этот проект, пугают до сих пор.

НАМ РАССКАЗАЛИ, ЧТО «ВСЁ НОРМАЛЬНО»

— Как идёт бизнес? Сезона4 хватает, чтобы год закрыть?

Лена: Да, хватает. У нас много вложений: по ремонту, в стройку. К тому же, мы все документы сразу оформляем, чтобы ничего не бояться. Прибыль-то она вся вкладывается снова сюда: то один коттедж подремонтировать, то второй. Гостиницу-пансион ремонтировать надо5. По оборудованию: первый сезон всё так же оставили, потому что зима, некогда было ничего ремонтировать, да и денег не было. Первый сезон сколько заработали – сразу все деньги вложили в ремонт ресторана. Стены покрасили, утеплили, а то свет между стенами с улицы просвечивал.


Номер «Стандарт»


Номер «Комфорт»


Ресторан отеля, 1 этаж


Лестница на 2-й этаж ресторана напоминает взвоз поморского дома, по которому могла проехать лошадь вместе с телегой. Стиль здания ресторана специально такой смешанный. Мы говорим, что «Голубино» — это место, где прошлое и настоящее встречаются, чтобы вместе строить будущее.

— С какими сложностями сразу столкнулись?

Лена: Мы пришли уже перед самым новогодним сезоном, некогда особо разбираться было. Собрали весь коллектив, спросили, какие есть самые насущные проблемы. А денег-то у самих тоже нет, даже на то, куда в первую очередь вкладываться бы надо. Нам рассказали, что «всё нормально», только один котёл плохо работает. Новый котёл купили, установили.

И вот первый крупный заезд, предновогодний. Приехали гости, и началось! Один подходит и говорит о том, что помыться не может, горячей воды нет. А администратор ему отвечает, что это нормально, это сейчас в другом номере кто-то моется, а вы ждите, через полчаса и вы помоетесь. Я техника вызываю, спрашиваю, мол, это нормально? Для него нормально, потому что всегда так было. Оказалось, что водонагреватель маленький, воды на всех не хватает. Приходилось объяснять коллективу, что, с точки зрения туриста, который приехал и заплатил деньги, это – не нормально.

— О, вот это мои любимые истории. Сидя в Москве, многие ситуации и не представишь. Всё намного проще видится.

Лена: Да-да. Первый же год у нас крупная авария была: погас свет, на улице -30, аварийный дизель запускаем – он через 15 минут встаёт. А у нас полная база москвичей. -30 – это все системы моментально замерзнут, холод дикий. Ваня с Олегом – на линию, остальные мужики, кто тут были – мой папа, Ванин папа – тоже на лыжи и искать, где обрыв.

Нам ведь в наследство ещё достались 5 км линии и своя подстанция, построенная без документов. Поэтому обслуживать приходится самостоятельно. Так-то электрики в течение часа должны устранять неисправность, а на своей линии – всё сами. Ну вот, одна половина мужчин бросились на линию, другая – дизель ремонтировать. А я, значит, перед 50-ю гостями осталась, надо им что-то объяснять, говорить, а что делать – непонятно. Звоню нашему водителю, а на дворе 6-ое января, все после новогодних праздников, плюс все автобусы заняты. Бегом с Архангельска выезжай, будем людей вывозить, где-то размещать в тепле. Обзваниваю гостиницы – все заняты. Что делать? Выхожу к гостям, стоят, все такие замёрзшие, со свечками в руках. Так и рассказываю, что не знаю, что делать, варианта два: или везём вас в Архангельск, или где-то в Пинеге размещаем (а где в Пинеге? Мест-то тоже нет). Туристы выбрали Пинегу, мол, до утра же всё почините. Ну мы и давай всех обзванивать: у горничной – бабушка, у бармена – тётя; два человека туда, три сюда… Командую: собирайте сухой паёк на ужин и завтрак, по комплекту белья с собой кладите. Горничные озадачены: завтра-то что стелить будем? Завтра и разберёмся. Всех развезли и расселили, в 2 часа ночи аварию устранили. Утром поехали людей собирать, а они все в таком восторге: кого в баню сводили, кого самогонкой напоили. Спрашивали, не специально ли мы такой тур придумали. Ни одного отрицательного отзыва про нас не было после.

Нюансов много. Вот налоговая проверка – говорят, три года их нет. У нас уже два раза приезжали, хотя нам трёх лет нет, кассы проверяли, Природнадзор, Роспотребнадзор6.

— Вы заранее знаете, что они приедут? Звонят вам?

Лена: Кто-то звонит. Кассы неожиданно проверять приехали. Я забор крашу, а они: кассу проверяем! Так мы ж молодые, нам трёх лет нет, нас нельзя проверять. Оказывается, это другое.

— С перечнем законов, как по организации отдыха для детей, например, — ну, невозможно всё упомнить и сделать! Я так представляю, что любая организация может приехать, и всё, что угодно, вам приплести. (Накануне пришёл документ из Министерства образования и науки РФ «О перечне нормативных правовых актов в сфере организации отдыха и оздоровления детей». Это 11 листов А4 с 75-ю пунктами-наименованиями законов, которые необходимо знать и соблюдать в этой связи. – М.В.).

Лена: Так и происходит. Налоговая нас трясёт, потому что мы им показали убыток. А мы правду показали, как есть. Убыток нельзя, надо нулевую заполнять. Раз убыток – то буду проверять: почему мы архангельской компании заплатили, допустим, миллион, а они себе в прибыли 700 тысяч показали. Вот ведь их и проверяйте! Нет же, встречно: и их, и нас.

Или. Закуплено у нас по документам много пиломатериалов, попросили показать, куда мы их используем. Мы проверку водили на водопад, мосточки показывали.

По кассе нам штраф выписали 4 000 рублей на руководителя. Все документы в порядке, но кассовая книга, как оказалось, старого образца. За это штраф.

А ещё у нас экология, перевозки транспортные, гостиничный бизнес, кухня-ресторан: это и санитарные нормы, и регламентация активного туризма, водоохранная зона. Чтобы сделать выписку из налоговой, надо ехать в Новодвинск, это от Архангельска ещё 30 км. Пенсионный фонд – в Архангельске. Росреестр – в Карпогорах (это, примерно, как до Архангельска, только по другой дороге и не всегда туда можно попасть. – М.В.). МФЦ в Пинеге нет, всё через Архангельск.

Аня: Чтобы мусор строительный вывезти, надо лицензированную компанию вызывать. В Пинеге такой нет, только в Архангельске. Т.е. машина должна ехать из Архангельска, чтобы отсюда в Пинегу вывезти (200 км vs 17 км. – М.В).

— Вода, электричество – не централизовано всё?

Аня: Это была наша первая головная боль. Например, все подводы, которые существовали, были сделаны очень высоко над землёй, часто промерзали, бесконечно приходилось всё размораживать. С электричеством – отдельная история. Без тепла с такими зимами мы можем потерять всё, если замёрзнут системы, если что-то не сработает. Надо было покупать генераторы, всё настраивать. А это значит, найти человека, который в этом разбирается, который согласится к нам приехать.


Сезон в «Голубино» не круглый год. Апрель и май – межсезонье, когда начинается ледоход, дорогу до Пинеги переливает так, что машины проехать не могут. А осенью, наоборот, ледостав. Дороги тоже плохие. Таким образом, получается, что из года вылетает 4 месяца, когда туристов в Лесном отеле нет.

Каждый раз, когда я рассказываю о том, что во время ледохода в Пинегу и, соответственно, Лесной отель «Голубино», не попасть— дороги переливает — меня удивлённо спрашивают: совсем не попасть? Совсем на машине не проехать? Рассказываю. Раз на раз не приходится, но, временами, да, совсем не проехать. совсем-совсем не проехать. Прув на фото. 
Фото с информационного портала ПИНЕГА.РФ — Новости Пинежья

С конца марта-апреля закрываются ледовые переправы. Потом вводится запрет на проезд тяжеловозов (3,5 т на ось).

~с начала апреля лучше ехать утром, т.к. полотно подмерзает за ночь, рекомендованная скорость 40-60 км/ч.

~в начале-середине мая начинается ледоход и прибывает вода (5-30 см в сутки), а потом вода уходит (до 60 см за сутки). После схода воды стоит остерегаться брёвен и пней, которые вынесло на дорогу.

В 2018 г. основная дорога была закрыта 2 недели, а уже 23 мая открыта официально.

ТОП ваших вопросов и ответы на них:

— Когда переливает дороги?

Непредсказуемо. Как говорят на Пинеге: Северная Двина вскрылась, дней через десять у нас начнётся.

— Надолго ли переливает дороги?

Непредсказуемо. Совсем без дороги от 3-х дней, основной дороги может не быть с месяц.

Для неместных поясняю: есть основная дорога, а есть технологическая (обычно для лесовозов). При проезде по технологичке действуют некоторые ограничения: например, запрещены организованные перевозки детей. Но зато технологичка менее подтапливается (часть времени доступна только полноприводным).

— И что, люди совсем в изоляции?

На ряде участков действуют паромные переправы. на них, кстати, существует своя очерёдность: транспорт госслужб (скорая, пожарная и т.д.), общественный рейсовый транспорт, легковые а/м, грузовые (в порядке увеличения грузоподъёмности).

На ряде других, когда сходит лёд, начинает ходить катер (долго и холодно).

Ещё в ряде мест можно переправиться «на перекладных»: это когда везде вода упала, и затоплен только 1 мост. Едут до него, там местные на лодке перевозят, далее пересаживаются в другую машину.

Или совсем изоляция.

— Как узнают, можно ли проехать?

Едут и смотрят, а потом передают информацию друг другу.

— И как же живут в изоляции?

А куда им деться? Живут. Готовятся заранее, не первый год так живут.

— А если врача?

Нельзя болеть. В крайнем случае санавиация.

— А чего на трэколе не ездят?

Да откуда ж такая роскошь. Приезжайте, проверим.

И, да, XXI в. на дворе.

5 Гостиницу-пансион с тех пор отремонтировали, пока своими силами.

За три года, надо сказать, ничего не изменилось в этом отношении: проверка на проверке.

ВСЁ, ЛАДНО, ЗАВТРА НАЧИНАЕМ!

— Сколько сейчас людей у вас работает?

Лена: 15 постоянных и 5 временных – вызываем, когда большие группы приезжают.

— В основном пинежские работают, да?

Лена: Да, мы местным приоритет отдавали сразу, чтобы для пинежан работа была. А далее – с кем сработались, кто новые правила принял. Вот у предыдущего владельца какая мотивационная политика была? Маленькая зарплата и доплаты за каждый шаг. В результате, например, мы новые кормушки сделали, повесили на деревья. Я сторожа прошу: идёте с утра с завтрака – насыпьте туда зёрнышек, птички будут летать, здорово же. А он мне вопросом: а сколько доплачивать будете? Да такую должностную инструкцию напишу, чтобы вообще не возникало вопросов, за что платят! Так потихоньку и разбирались, сами обучаясь.


Наши замечательные экскурсоводы: Чирцов Виктор Иванович и Шаврин Олег Дмитриевич

— Как персоналом управляете? Вот в Москве модно планёрки разные проводить, беседовать.

Лена: Сложная тема. Стараемся раз в месяц собрания делать, выслушивать. Мы-то вначале думали, что, раз уже готовый бизнес берём, то люди, которые тут работают, всё знают. А оказалось, совсем на разных языках говорим. То, что для меня элементарная вещь, для них – вообще что-то непонятное. И наоборот. Приходится регламенты писать. Но, допустим, администраторам сложно написать регламент: каждая ситуация – новая. Поэтому я постоянно на телефоне, чтобы принимать решения во всём.

Февраль, к нам приезжает автобус, 40 москвичей. Ваня на рыбалку уехал, я тоже думала выходной взять. Администраторы справятся, не впервой. И что-то дёрнуло меня приехать. Захожу – ни один номер не убран, бельё не глажено, сторож куда-то ушёл, а через 2 часа гости приезжают. Что делать – вообще непонятно. Нахожу сторожа, спрашиваю, почему только сейчас мосточки убирает. Так солнышко, говорит, только подтаяло, раньше бы и толку не было. Горничную спрашиваю, почему номера не убраны. Так белья ж нет. Прачку спрашиваю, почему белья нет. Так оно не высохло ещё. Моментально находят, как оправдаться. И ведь не зацепишься. У меня первый раз такая ситуация, не знаю, как быть, привыкли ведь с людьми договариваться. Звоню мужу, а он смеётся, вот почему всё самое интересное без него происходит! Ну, отправила всех – барменов, горничных – номера перестилать, мыть, гладить. Успели.

— Т.е. привязки к должностям и инструкциям, всё-таки, нет?

Лена: Это не обязанность, но мы стараемся настраивать команду, что от работы каждого зависит успех всего предприятия. И не надо думать, что ты только сторож – посторожил, и от тебя ничего не зависит. Смотрим вместе фильмы, тренинги, Ревизорро смотрим. Персонал учим, на курсы отправляем.

— Сами определяете, кого и чему обучаться дополнительно отправлять?

Лена: В основном – да. Недавно в Ростуризме проходили обучение. А там всё строго: надо гарантировать, что точно отучишься, ведь они по деньгам отчитываются. Нам дали 2 места. Министерство контролировало: каждую неделю звонили, опрашивали, точно ли учатся, всё ли хорошо. Доучились, отчитались. В этом году нам ещё 2 места дали, но для руководителей и менеджеров. Я сама поехала, столько нюансов – подумала, что надо прослушать.

— Когда выкупали, думали, кто те туристы, кто к вам поедет? Да и сезон у вас короткий.

Лена: Сезон – лето и зима, в остальное время – распута. Да ничего не планировали, когда выкупали. Никаких расчётов не было. Наобум, нам просто жалко было это место.


Ледоход на Пинеге. Места в первом ряду ждут вас!

— Теперь вас узнают уже, едут.

Лена: У предыдущего владельца был очень грамотный пиар. «Голубино» как бренд хорошо развито было, в Архангельске знали. Другой вопрос, какая репутация сохранилась. Люди с нами вообще работать не хотели. Допустим, звоню в Малые Корелы7, хочу договор заключить, туристов привезти и получаю ответ, что с «Голубино» они работать не будут, потому что те денег должны. Но мы-то юридически уже совсем другая организация. Нет, вы – «Голубино», и всё тут. Мол, пишите нам письмо, что вы к тому «Голубино» никакого отношения не имеете. А мы за своё положение оправдываться не будем, не хотите с нами работать – ну, что делать. Согласились, по предоплате. И так очень многие. Базы продуктовые пришлось новые искать.

Аня: Возможно, мы неправильно поступили, что своё ООО назвали тоже «Голубино». Приходилось всюду объясняться, что мы – не те должники. Это было тяжело. Лене пришлось потрудиться, чтобы восстановить репутацию отеля.

— Думая о развитии, на кого-то равнялись или по наитию шло?

Аня: Мы ещё не подошли к развитию, ближайший год точно будем на стадии стартапа, настройки процессов, отчётности, всего остального. Мы начали всё в режиме цейтнота, не обдумывали, не считали. Всё, ладно, завтра начинаем!

— Как понимаете, сколько продуктов закупать надо?

Лена: Во-первых, у нас остался предыдущий персонал, они многому нас научили, рассказали. Во-вторых, опытным путём. Ещё, конечно, много над чем есть, где поработать. Кухню хотим полностью изменить, но сейчас физически не доходят руки8. Пока расширяемся, далее всё грамотно распределим, после этого уже к меню перейдём.

— Продукты откуда везёте? Кто поставщики, как их нашли, как везёте?

Лена: В основном всё из Архангельска закупаем. Пытаемся с местными по максимуму, но, тоже, видишь: на продукты сертификаты нужны. Говядину у местных можем брать, только если хозяйство оформлено по всем правилам и есть ветеринарная справка.

Пинега почти в 200 км от Архангельска. Первая проблема – чтобы повара чётко формулировали заявки. Бывает, что сегодня люди приехали, а то, что они заказывали, у нас нет. Приходится через какие-то попутки, через курьеров из Архангельска втридорога заказывать, лишь бы довезти.

Возим сами. Стараемся в один день организовать, но день-два уходит, чтобы все базы объехать, машину загрузить, потом выгрузить. А надо ещё под погоду подстроиться.

— А в распуту как быть?

Лена: Заранее всё привозим.

— Просчитываете количество?

Лена: Пытаемся. Но когда распута – и туристов нет. Только персонал да строители. Понятно, что им уже не по меню, а что есть.


Малые Корелы – музей деревянного зодчества под открытым небом рядом с Архангельском. Здесь собраны уникальные постройки со всей Архангельской области. Территория музейного комплекса поделена на сектора: Пинежский, Мезенский и др. Малые Корелы – лучшие вариант для экспресс-знакомства с русской деревней, если вы оказались в Архангельске и ваше время сильно ограничено.

За три года кухня и ресторан Лесного отеля сильно изменились. Кухня была полностью модернизирована. А для разработки нового меню пригласили шеф-повара из Москвы – Максима Калашникова, который придумал блюда с использованием местных продуктов и сохранением северного колорита. А ещё героически обучил поваров их приготовлению и выкладке. С тех пор Макс уже не единожды возвращался в «Голубино», и точно стал членом команды, пусть и не постоянно присутствующим в Пинеге. За два дня до Праздника Оленя 2019 Макс позвонил из Владивостока и со словами: «Вам же нужна помощь? Я вылетаю» одним махом преодолел всю страну, прилетел из Владивостока в Архангельск, доехал до «Голубино», потом две ночи подряд разрабатывал меню на Праздник, заготавливал люля-кебабы из оленины, а потом 5 часов непрерывно жарил их для гостей.


Максим Калашников. Фото: Мария Вилюкова


Поморская треска

НАДО ПЛАНИРОВАТЬ АБСОЛЮТНО ВСЁ

Лена: Мы хотим, чтобы деньги здесь оставались, у местных больше закупать. Но до смешного доходит. Строим ресторан, а все пиломатериалы везём из Ка́ргополя, хотя Пинега, в основном, за счёт леса выживает. Потому что цена из Ка́ргополя вместе с доставкой (700 км) на 1700 руб. дешевле, чем из Пинеги. А ещё договориться! Вот у меня какая позиция: пришёл, договорился, сделал. Тут не так: нет, ты приедь, поговорим. Приезжаешь, час о жизни говоришь: о жене, о детях, о рыбалке, об охоте. А лес-то? – Лес? Давай, завтра приезжай. И так 2 недели тянуться может.

— Вот, а со стороны кажется, что просто пошёл на Каширский двор и всё купил.

Аня: В принципе, так и происходит. Например, нам нужно было купить новую лейку для душа, поехали в ближайшую деревню – леек нет. Совсем, потому что здесь и душей-то почти нет, тем более нет кранов для ванн (в регионе моются в банях. – М.В.). Всё это можно купить в Архангельске, но туда надо ехать. Лена с Ваней живут здесь, мы с Олегом – в Москве. В Архангельске некому всем этим заниматься. Поэтому нам проще всё покупать в Москве, а потом сюда отправлять, чем дистанционно выбирать в Архангельске. Да и, к тому же, в Архангельске в наличии практически ничего нет.

— За доставку сильно приходится переплачивать?

Аня: Доставка очень дорогая. Когда у нас рядом с домом закрывался ресторан, нам удалось выкупить мебель для «Голубино» по адекватной цене. Доставка сюда стоила на 15 тысяч дороже, чем покупка всей мебели. Т.е. мы всё равно заплатили вдвое больше, чем если бы это было использовано в Москве. И всё остальное точно так же. Кроме того, многие перевозчики отказываются везти до «Голубино», только до Архангельска. Потому что есть боязнь, что дороги очень плохие. Здесь же лесовозы гружёные ходят, а машины, которые к трассам привыкли, не очень хотят по таким дорогам ездить.


Гостиная Лесного отеля. Фото: Вера Вакулова

— Вот такие истории – мои любимые. То, с чем в реальности приходится сталкиваться.

Аня: Ещё мы всё по правилам хотели сделать. Не хотелось что-то построить, а тебя потом закроют. Но правил-то нигде чётко не зафиксировано. Например, пожарная безопасность. Выглядит приблизительно так: ты не можешь пригласить пожарных, чтобы они к тебе приехали и точно сказали, где и что надо сделать. Ты можешь сделать, а потом они к тебе приедут и скажут: «А-а, нет, вот это надо было делать так!»

— Т.е., если у тебя нет никого знакомого, кто может проконсультировать, то ты всё делаешь на свой страх и риск?

Аня: Да. Вот если бы можно было составить весь план стройки, описать, какие материалы будут использованы, где стены, где проводка и т.д. Далее к тебе бы пришёл пожарник, согласовал. Но нет, сначала всё строишь, а потом переделываешь.

Найди в Пинеге человека, которые знает все современные материалы, требования эксплуатации помещений для инвалидов! Во многом приходится разбираться самим, много читать.

К этому ко всему примешивается необходимость сразу соблюдать все требования законодательства по другим вопросам: например, появилась электронная отчётность, а у нас здесь не было интернета. Ростелеком обещает провести интернет во все посёлки к 2020 году9. Мы всё проводили сами. Сначала нас вышибало постоянно, сейчас нормально. Тут почти любой специалист, которого ты находишь в Москве, – это плюс дорога, плюс стоимость проживания, плюс они на своей машине, скорее всего не поедут, общественный транспорт едет в определённое время, они у тебя, скорее всего, заночуют.

Было бы здорово, если разрешение на стройку мы получили раньше, чем случилось. Проект у нас на руках был ещё зимой, потом отдали на утверждение архитектору в Карпогоры, он в отпуск ушёл на 3 недели. Согласовали только ближе к апрелю, а в апреле нам надо было начинать строиться (второй этаж ресторана. – М.В.). Ничего не закуплено, т.к. боялись, вдруг не согласуют. Оставалось мало времени, потому что в конце апреля переливает дороги и невозможно ничего завозить – запрет на движение крупногабаритного транспорта. Ты сама с этим столкнулась, добираясь сюда по технологической трассе. Мы в срочном порядке стали искать лес. Был жуткий стресс, со строителями-то мы уже договорились, они приезжают, а леса нет. Всем этим Лена с Ваней занимались, мы с Олегом были в Москве.

Одновременно туристы едут: тут нет такого, что каждые 20 минут в «Голубино» отправляется маршрутка. Нужно планировать абсолютно всё. Вплоть до того, что ещё в прошлом году я знала, что будет ремонт коттеджей, заранее купила держатели для туалетной бумаги и занавески для душевых, которые нельзя купить в Пинеге.

— Строители откуда?

Аня: Из Архангельска.

— У вас тут все что-то руками делать умеют? Меня так удивляет, когда люди могу сами что-то починить, выпилить. Прям экзотика.

Лена: Папа у нас никогда в жизни не выпиливал, это ему с «Голубино», бедному, приходится. Мама у нас мастер-классы проводит, сестра старшая травы собирает, так что все при деле10.


9 Усилиями пинежских активистов оптоволокну в Пинеге, вроде как, быть!

10 Сама лично участвовала в заготовке иван-чая на этапе его ферментации.

БОЙТЕСЬ СВОИХ МЕЧТАНИЙ!

— Вы всё время в «Голубино». Без выходных, без отпусков.

Лена: В том году пытались отдохнуть. Я в Абхазию ездила, так, чтобы быть на связи. С мужем уже не получается отдохнуть, кто-то один должен тут быть. В этот период у нас как раз налоговая проверка приехала, поэтому – детей на пляж с сестрой, сама вопросы решать.

К слову об отношении к проблемам. Первый-то год постоянно на телефоне приходилось быть, позвонить могут и днём, и ночью. Например, звонит администратор, сообщает о том, что губки закончились, посуду мыть нечем. Мы с Ваней мчим губки искать. Элементарно какую-то мелочь. А сейчас уже не так. В новый год к нам должен был новый водитель выйти, мы его простажировали, смена в 8 утра назначена. В 7 утра звонок: «Я машину разбил». А мы никакие с Ваней, до ночи работали. «Люди пострадали? – Нет. – Сам цел? – Цел. – Ну и чего нам звонишь, вызывай ГАИ, разбирайся».

— Не устаёте в таком графике жить?

Лена: Муж мне, знаешь, что говорит? С тобой даже не развестись теперь, куда с этим «Голубино»? Раньше работали нормально, и свободное время было, и деньги. Теперь ни того, ни другого.

— С детьми-то как успеваете всё это?

Лена: Ничего не успеваем. Бабушки дедушки у нас подспорье. Дети как сорняки рядом растут.

— Не хотелось бросить это всё? В город вернуться, на нормальную работу устроиться, как все быть?

Лена: Глупо было бы начинать, чтобы всё бросить. Вертимся, работаем, пока работается, что делать.

— По-моему, чтобы всем этим заниматься, надо прям гореть изнутри. Сложно единогласно гореть, это же всё свободное время уходит на работу – дело твоей жизни.

Аня: Мы все это прекрасно понимаем. Если даже один перегорит, то, наверное, всем остальным сразу станет сложно. Но мы же об этом мечтали. В том числе друг от друга подпитываемся. Если у кого-то опускаются руки, то смотришь на других и заряжаешься. Бойтесь своих мечтаний! Северный край ведь такой красивый, хочется людям показать, чтобы они сюда приезжали. Я сама – москвичка, приехала сюда и влюбилась: в местную природу, в местный быт, в местную жизнь – она другая, она не такая, как в Москве11.

— Много где жизнь не такая, как в Москве.

Аня: Да, ещё мне было обидно, что люди, которые здесь живут, они этого не понимают. Всей ценности.

— Для них же это обыденность.

Аня: Верно, но мне интересно, а никто ничего не объяснял. Сложно донести, что у нас в Подмосковье такого нет. Питаешься всем своим. Покупать картошку – это неприлично, это моветон. У соседа попросить, в конце концов, но не покупать. У всех свои погреба. После всего этого мне было сложно было возвращаться в офис. Здесь я понимала, что от меня что-то зависит, я принимаю решения, я вижу результат. Безумно приятно слушать позитивные отзывы туристов. Вот как мы с тобой вчера читали: «Неожиданно хорошо».

— Мне кажется, от многих москвичей тут такой отзыв можно получить. От тех, кто доберётся и посмотрит. Даже те, кто путешествует по России, представляют иные интерьеры, еду. У Архангельской же области выгодное положение: сюда можно на машине доехать, не надо платить бешеные деньги за авиаперелёт. Ехать 14-16 часов, по-моему, совсем не долго, заодно по пути много интересного посмотреть.

Аня: Ну вот не верят. Должно быть продвижение России на нашем туристическом рынке, повсюду должно быть. Ну и, конечно, людям хочется на море. Особенно после наших зим. А с другой стороны… Тут тоже песчаные пляжи, на них никого нет, и комаров нет – их сдувает. И песок чистеееейший. Нет оголтелых толп.


Песчаные пляжи Пинежья. Фото: Анна Клепиковская


И дети на пляже. Фото: Анна Клепиковская

— Вернёмся к мечте. Я вот всё слушаю. Понятно, что вы не хотели впрячься в эти все вопросы. Что тогда? Просто сидеть на берегу и любоваться, что это всё ваше? Ну? В чём мечта? То, что вы описываете – человек адекватный в такое добровольно не ввяжется. А вас тут четверо таких.

Аня: Нет, нас больше! Вся семья помогает, все вовлечены. Тебе понравилось, ты снова к нам приехала. Нам хочется, чтобы эти места существовали.

Мечта в том и была, что нам безумно нравится это место. Проводить здесь время. Если тут ещё получится работать! Ты понимаешь, что ты приносишь что-то хорошее. Мы с мужем очень много ездили: Америка, Африка, Европа. Вот, Европа: там всё чистенько, гладенько и всё.

— Да, не то что у нас тут: пыльненько, трясёт.

Аня: Потом приезжали сюда и отдыхали в разы лучше, чем где бы то ни было. Нам надо было сюда приехать, за какой-то такой подзарядкой. Поэтому вдвойне обидно, что все нам потом рассказывают: Италия – там всё так прекрасно. А мы им: а вы были вот здесь?

Мы привыкли, что по России никуда не доедешь, хотя это уже поменялось. И трасса Москва -Холмогоры – она лучше, чем трасса Москва — Санкт-Петербург. Я люблю тут ездить, тут живописно, слушать какую-нибудь аудиокнигу, очень здорово. Во всём мире продают живописные маршруты, а у нас про них даже не говорят. Вот мы сейчас проехали с тобой 96 км, сами остановились в 2-3 местах, чтобы сфотографировать.


Дорога на Пинегу. Фото: Мария Вилюкова


Дорога на Пинегу. Фото: Мария Вилюкова


Дорога на Пинегу. Фото: Мария Вилюкова


Поворот перед Голубино. Фото: Анна Клепиковская

— Я уже почти 2 года путешествую только по России и даже не задумываюсь о Европах, столько для меня красивого и не изъезженного здесь.

Аня: Но, опять-таки, я люблю комфорт, а это проблема. И сервис далеко не везде.

— Давай будем честны, почти нигде. Хорошо, если ты приезжаешь в дом, который, как хорошая дача, скажем так, – тебе повезло. Хорошо, если он тёплый и вода есть.

Аня: И хорошо, если тебе не нахамят.  Если тебе скажут: «Здравствуйте, проходите, пожалуйста, ой, давайте то-то», и это будет не хозяйка этого дома, а персонал. Потому что это, конечно, у нас бедаааа. Но становится лучше.

Я считаю, что всё начинается с себя. Если ты готов ходить в холодный туалет всю зиму, – ты себя не любишь! Ну, правда. Если ты готов сидеть в некрасивом месте и есть некрасивую еду из некрасивой посуды, – не любишь! Было же доказано, что, если озаботиться тем, чтобы было чисто, то там, где чисто – психологически сложнее пачкать. Это инстинкт. Мусор там, где уже кто-то намусорил.

— Как думается, почему столько людей загораются к вам приехать, готовых работать бесплатно, «за еду»?

Аня: Это вопрос к тебе. Чего ты за еду к нам поехала? Думаю, в том числе потому, что мы своим личным примером показываем: если надо и полы мыть будем. Сотрудники видят, что Лена тут пашет, мы именно работаем, а не приезжаем дурака повалять. Давай ты теперь рассказывай.

— По-моему, это или отзывается, или нет. Моя история: мне тоже нравится Север, здесь я вижу возможность работать с живым материалом, изучать то, что мне интересно, сразу применять этот материал, в том месте, где это может понадобится.  И когда видишь результат и окружён людьми, которые горят, ты сам вливаешься и уже не можешь остановиться. У меня давно не было такого чувства, когда ты практически не спишь, что-то на ходу перехватываешь, несёшься куда-то, мёрзнешь, голову помыть некогда, лицо-руки все обветрены, тебе холодно, ты, не знаю, куда-то лезешь, – и тебе абсолютно на это всё равно. Ну да, ты это ощущаешь. Но такой драйв, что вот сейчас я это сделаю! Если что-то откладывать – так не получится. Потому что завтра накопится ещё больше того, что надо сделать, и это всё хочется сделать.


11 Про Аню и её историю написано здесь.

С момента подготовки этого интервью прошло 2 года. С тех пор я уволилась с руководящей должности в рекламной отрасли и присоединилась к команде Лесного отеля. На принятие этого решения ушло почти 3 года. Раньше я управляла огромными рекламными бюджетами крупнейших брендов различных индустрий, а теперь я езжу по своей огромной прародине, отвечаю за PR и маркетинг «Голубино», веду социальные сети, работаю со СМИ, участвую в разработке турпродукта и партнёрских договорённостях, представляю Пинежье на туристических выставках и отраслевых мероприятиях, работаю с молодёжью Архангельской области, пишу про Русский Север, про традиции и уклады, а главное – знакомлюсь с невероятными людьми (про которых тоже пишу). Иногда зажмуриваюсь и думаю: это всё мнеее? И до сих пор не могу ответить на вопрос: почему я так люблю Русский Север? И даже саму постановку вопроса хочется отменить. Любить «за что-то» — это весьма эгоистичное чувство, потому что все бонусы от такой любви к объекту вы же сами себе и забираете. А вот относится с любовью – совсем другое дело. Так вот, самое главное для меня: как и три года назад, я по-прежнему восхищаюсь командой «Голубино» и люблю АрхО.

Хотя, нет. Теперь ещё сильнее.

Другие статьи про Пинежье и Архангельскую область здесь.

ЛЮДИ ПИНЕЖЬЯ МОИМИ ГЛАЗАМИ. ЛЮДМИЛА АЛЕКСЕЕВНА

этот текст родился за час дороги из Карпогор в Верколу. и тут в очередной раз хочу подчеркнуть: пинежские дороги — лучшее место для написания текстов. для меня они начинаются ещё с самолёта или поезда на пути сюда, а далее маршрутка или машина — сажусь и поток мыслей сам начинает литься, только успевай записывать. а Север богат людьми, которые меня вдохновляют и о которых очень хочется рассказать вам. так как я сама уже изрядно осеверилась, на этом месте осмелюсь без разрешения процитировать одного очень хорошего человека, недавно побывавшего на Пинежье: «когда видишь, как сильно другая часть страны отличается от Москвы, а северяне — от тебя самого, это что-то меняет в голове качественно».

вот и сейчас, я вдруг подумала, что написать эту заметку — само собой разумеющееся. потому что человек, о котором она, такой же: сам собой — неприкрытый, настоящий. и вместо того, чтобы писать тексты про очередные экспедиционные вылазки, в которых я недавно побывала, слова сами складываются в рассказ о женщине, без которой движуха в Карпогорах была бы иной (или не было бы).

«НАС ТУТ УЖЕ ВСЕ НЕНОРМАЛЬНЫМИ СЧИТАЮТ»

знакомьтесь, Людмила Алексеевна Колик — директор Карпогорской библиотеки, председатель организации развития гражданских (общественных) инициатив и добровольчества  «ИНИЦИАТИВА ПИНЕЖЬЯ».

я не раз упоминала, что в деревнях и сёлах, зачастую, именно библиотеки выполняют роль центра, объединяющего активистов на территории. и с Людой мы познакомились здесь, хотя тогда она ещё не была директором (что стало для меня открытием, т.к. с тех пор Люда и библиотека — устойчивая ассоциация для меня). одна из лучших оценок работы, по-моему, когда коллеги мимоходом в беседе расскажут: «я думала, что всё, раз устроилась в библиотеку (особо работы-то не было), думала, книжки всю жизнь перебирать теперь буду. а сейчас все у нас в библиотеке работать хотят, потому что здесь постоянно что-то происходит».

— Маша, а приезжайте к нам на Петровку*, поможешь информационное сопровождение выстроить.
— давай.

и вот я впервые в Карпогорах** (2018 г.), наслышана о них уже, конечно, а теперь оглядываюсь и наблюдаю.

Люда — это человек-вихрь, который везде. с ней сразу на «ты». я вообще не люблю на «вы», но рамок придерживаюсь, тем более, что вне Москвы это весьма важный элемент общения. но, знаете, как бывает: ты смотришь на человека, старше ли он тебя, и не можешь ему «выкать», потому что вы свои. вот так и с Людой.

в прошлом клинический психолог, и это чувствуется во всех взаимодействиях. мне кажется, она видит людей насквозь: не в смысле их изъянов, а подоплёку реакций. полезнейший жизненный навык, кстати, иначе при такой активной позиции в деревне всю жизнь можно во взаимных обидах провести. с 2007 г. занимается различными проектами. в больнице ведь как было: работа с детьми-инвалидами и надо постоянно придумывать новые формы психологической поддержки, будь то работа с церковью или разного рода тренинги и благотворительные концерты. чего только не делали! на каком-то этапе стало понятно, что ходят по кругу, нет никакого развития, никакого роста, всё одно и то же. и тогда, вместе с другими активистами, Люда решила, что надо создавать НКО и выходить на более серьёзный уровень. был вариант выбора между бизнесом и НКО, но бизнесовое направление отмели, остались в социалке, создав Общественную организацию «Инициатива Пинежья». как водится, никто не понимал, что такое НКО, как работать, походу стали учиться: бухгалтерии, делопроизводству, нормативной базе и т.д. всё через опыт, через практику, через делание. и в первый же год пошли проекты, в основном, связанные со сферой культуры. и стало понятно, что прежняя большая авантюра перерастает в нечто большее.

в деревне очень трудно что-то менять, многое воспринимается с протестом. как говорит сама Людмила Алексеевна: «нас тут уже все ненормальными считают. мы-то ещё тут родились, наших родителей знают, бабушек, дедушек. могут ругать, но не выгоняют». новое внедрять сложно, но постепенно и оно приживается. на любой замкнутой территории (а если люди с неё не выезжают, то территория именно такая) не хватает кругозора. пока не было создана Общественная организация, работали сами и делали те дела, которые реально можно было сделать самим. потом проанализировали, что было, чего достигли, и решили позвать экспертов — людей, которые уже имеют свои успешные наработки, свои накопленные ошибки, и помогают другим перешагнуть их. с людьми с разными компетенциями не только работать интересно, главное, что это новая возможность развития для территории, новые навыки, которые можно использовать в будущем.

проблема финансирования стояла и стоит очень остро: хороших идей и начинаний в стране много, но за счёт чего или кого их реализовывать? государство-то у нас давно в отрыве от народа живёт. миллиарды выбрасываются в воздух, а люди элементарно собраться вместе не могут в радиусе 100 км, т.к. доехать не на чем. приходится участвовать в разного рода грантовых схемах. вообще, в стране сейчас много людей, которых за глаза называют «грантоежками». это когда ты подсаживаешься на иглу грантового финансирования, в прямом смысле слова кормишься за его счёт, но по итогу ничего не создаёшь. к чему я это? на территории Пинежского района я таких людей не встречала.

почему именно гранты? «Инициатива Пинежья» рассматривала разные варианты получения денег, например, социальное предпринимательство. но быстро стало понятно, что в нём всё довольно сложно, а чтобы разобраться — кому-то надо с работы уходить. да и думали даже, может, уйти? но посчитали зарплаты — слишком велик риск, очень большая нестабильность.

Люда — созидатель-создатель. она делает то, что ей самой безумно интересно, и как магнит притягивает людей. её команда единомышленников, однозначно, меняет территорию, и, как мне кажется, в лучшую сторону. быть лидером — непростая работа. быть лидером в деревне — за гранью моего понимания. Люда ныряет из проекта в проект, не ради процесса, а чтобы не упустить результат предшествующей проделанной работы и достичь новых результатов. при этом чувствует ситуацию, всегда знает, что сказать, и говорит чётко по делу.

одна только работа с молодёжью чего стоит. правда, не знаю, что вернее: где Люда — там и школьники, или где школьники — там и Люда. симбиоз, благодаря которому в районе появился проект «PRO будущее Пинежья».


*Петровка — Петровская ярмарка. Ежегодный фестиваль мастеров декоративно-прикладного творчества, задача которого — сохранение и передача молодежи традиций и фольклора. Проходит в с. Карпогоры Пинежского района Архангельской области.
 
**Карпогоры — административный центр Пинежского района Архангельской области.

ИДЕЙНЫЕ, СО ВЗГЛЯДАМИ СТРАНУ ПОДНЯТЬ

одна из самых актуальных проблем регионов сегодня — отток молодёжи. и её можно понять: на первый взгляд, что там делать? на второй — там, реально, нечего делать. и только на третий (если не на десятый) взгляд становится очевидным, что делать-то много всего можно (и нужно), но создавать эту деятельность придётся самим. так что делать? опять-таки, писать проект, получать на него деньги, впрягаться выравнивать ситуацию.

будущее территории, как это не банально, за молодёжью. важно это вовремя понять и принять, важно увидеть, что молодёжь уже переросла роль зрителя и хочет вовлекаться и творить свою историю. да, им не хватает компетенций, а у кого из нас их было много поначалу? а самое главное, молодёжь — это тот самый ресурс (головы, руки), которого так катастрофически не хватает на местах. вот «Инициатива Пинежья» и взялась исправлять ситуацию, придумав и реализовав молодёжную историю «PRO будущее Пинежья». историю, которая пишется идеями и силами молодёжи, которой дают своё пространство, которую аккуратно (надеюсь, что мы сработали именно так) направляют, не перебивая их желания, их видение, их способы реализации.

с начала этого года команда организаторов, подростки и приглашённые эксперты изучали Пинежский район, учились глядеть на него под другим углом, искали, в чём себя можно реализовать здесь. кульминацией проекта этого лета стал молодёжный фестиваль «PRO будущее Пинежья». и снова: мало кто понимал в начале года, что именно и как будет происходить, зачем всё это, что делаем-то. я помню, как в январе наивно спрашивала ребят, тогда совсем небольшую кучку: «вы сами-то, как, рассказываете про проект своим друзьям, привлекаете ещё соратников?». и недоумевала их осторожным ответам: «ну мы пока подождём, посмотрим, как пойдёт, потом расскажем».

ребят, а ведь получилось здорово? можно я и вас немного поцитирую? чтобы осталось на память организаторам, потому что это то, что мотивирует двигаться дальше. ваши слова и чувства. спасибо, что вы ими делились.

«спасибо за возможность почувствовать себя нужным, за новые знакомства, за бесценный опыт».

«ребят, это просто лучшее, что могло случиться этим летом».

«дискотека, барабанщики, песни у костра, танцы до упаду, дождь в самый ненужный момент, лекторий-санаторий, самые классные люди. этот проект самый лучший!»

«молодёжное движение укрепляет веру в то, что родной край не загнётся, а будет идти только по пути совершенствования и развития».

«это заставляет задуматься, что всё это не просто веселье, это тот самый толчок к сильному развитию не только самого фестиваля, но и каждого из нас. всё идёт от нас, благодаря нам получилось всё это».

«подошла к концу неделя, к которой мы упорно шли полгода. было много недосыпов, падений настроения, непонимания. но. неделя была… невероятная. в плане сложности, и в плане радости, счастья, гордости. я вспомнил, как начинали проект лишь небольшой группой. и вот, подходя к фестивалю, невероятно приятно осознавать, как выросла команда. очень радостно, что так много ребят готовы менять жизнь района, не оставаясь в стороне».

«спасибо за возможность быть частью этого, спасибо за прожитые эмоции, это всё было по-настоящему для каждого из нас. для нас на этом проекте были открыты новые двери. для нас всё только начинается».

«проект подарил мне команду — людей, с которыми можно мечтать и воплощать, возможность развивать себя и свою местность. подарил веру в свои идеи, научил не прятать их в ящик и, самое важное, позволил ошибаться, рассказывал, что необходимо».

«скучать? определённо. по времени, людям, событиям. но дальше — больше. спасибо проекту за то, что подарил мне прекрасных людей, веру в себя, мотивацию и самые яркие моменты. всё, что случилось, случилось не зря».

с начала старта проекта «PRO будущее Пинежья» (январь 2019 г.) были совершены молодёжные экспедиционные вылазки на близлежащие территории: деревня Церкова, Ёркино, Веркола, посёлок Междуреченский. где-то и сама молодёжь впервые побывала, ведь с перемещениями на территории очень сложно. в ходе этих экспедиций ребята непросто знакомились с населёнными пунктами, а смотрели и искали: что можно было бы здесь реализовать. на территории вокруг Карпогор возникли новые арт-объекты, ставшие местом притяжения людей. возникла площадка «на угоре у Белого дома» — место, которое обустраивалось как главное пространство для проведения Фестиваля, в а впоследствии ставшее местом игр детей, сбора молодёжи, а также, неожиданно для всех, местом, куда приезжают молодожёны с гостями, чтобы сделать свадебные фотографии. ведь с угора открывается отличная панорама на окрестности.

помимо этого, каждая экспедиция получила свой готовый видеорепортаж. в пред фестивальную неделю ребятам-журналистам была поставлена высокая планка со стороны экспертов: день в день выпускать материал. было сложно, но они справились. было подготовлено 10 полноценных новостных выпусков.

работа продолжилась и после отъезда экспертов, уже вне Фестиваля. а далее проект получил незапланированное, но логичное (по ходу реализации) продолжение. высвободилось дополнительное финансирование, и вместе с ребятами решено было делать молодёжную редакцию в Карпогорах. если сначала проекта группы пишущих журналистов и видеооператоров работали отдельно, то теперь планируем сделать единый центр, где все роли взаимосвязаны.

4-6 октября 2019 г. эксперты проекта — Мария Вилюкова и Григорий Чухин — вновь приехали в Карпогоры, чтобы начинать работу по созданию редакции. обсудили перспективы, разработали структуру команды, обозначили роли. теперь среди ребят закреплены: главный редактор, выпускающие редакторы, корреспонденты, операторы, монтажёры, ведущие, авторы материалов. не хватает режиссёра, но эта роль пока сложновата, ждём, что она возникнет в процессе работы. и если во время Фестиваля готовились новостные выпуски, то сейчас ребятам интересно попробовать себя в новых жанрах: подкасты, стен-апы, room-туры. и уже во время первого экспертного семинара появились новые материалы.

приятно наблюдать, как люди, которые изначально просто собрались вместе, потому что их позвали в какое-то, вроде бы, интересное дело, но где никто толком не понимал, а что это и делать-то что, со временем адаптировались, освоились, и стали действовать. если сначала инициатива шла от организаторов и экспертов, то сейчас она сместилась на сторону молодёжи. море идей, и, к счастью, есть возможность их воплощения. есть свобода действий, есть, пусть и небольшой, материальный ресурс, есть поддержка со стороны взрослых.

а всё это благодаря тому, что когда-то идея этого проекта возникла. и, главное, нашёлся лидер, который вытянул эту идею.

ЛЮДМИЛА АЛЕКСЕЕВНА

я как-то была проездом в Архангельске, ждала поезда до Карпогор. звонит:

— Маш, ты где?
— на вокзале, поезд жду.
— а чего ты на вокзале, поди к маме моей, она прямо напротив вокзала живёт.
— так неудобно.
— удобно.

мама, кстати, вздыхала, что вся семья уже в город (Архангельск) перебралась, одной только старшей дочери всё в Карпогорах что-то надо.

ну а, например, как мы, эксперты, без Люды? кто нас с утра пораньше с поезда встретит, кто в ночи на вокзал отвезёт да на поезд посадит? не представляю даже!

думаете, проекты много денег приносят? нет, приносят. но ведь как: задумали какую-то историю, а потом непредвиденные масштабы получились. вот та же стройка площадки для «PRO будущего Пинежья» — никто не ожидал, что она такая большая выйдет, работу плотника никто в проект не заложил, в итоге организаторы из своих скидывались. и такие неучтённые статьи расходов бывают очень часто. но это и хорошо, значимость совсем другая получается, проект в жизнь уходит.

а как мы с ней работаем?

— Люда, давай завтра не в 11 выезжать, а в 9, как сегодня. ну не успеем иначе!
— ок, сейчас договорюсь.
— да куда ты звонишь, 0:41 на часах!
— ничего. алло, примешь нас завтра в 9?

сама про себя так говорит: «я вечно не оденусь даже, босиком хожу или в тапочках. мне говорят: «Люда, переоденься, снег уже выпал!».

любуюсь тобой, Людмила Алексеевна.

ЁРКИНО

вот так до Ёркино добираются организованные группы и просто туристы. мы стартовали из Карпогор так, что на паром по расписанию уже опаздывали. в пути звонили и договаривались, чтобы нас подождали. все ж свои.

а вот так до Ёркино добираются «свои». моста до деревни нет, только паромом или, как большинство жителей, на своей лодке. для тех, кто ещё не представил, как это:
• на своей лодке: доезжаете до «причала» на берегу, оставляете машину на импровизированной стоянке, садитесь в лодку, переправляетесь, садитесь в другую машину на другом берегу или идёте пешком.
• на пароме: переправляетесь до другого берега — деревня Ку́шкопала, оттуда ещё до Ёркино добраться (можно ещё на одном пароме, но там дальше через деревни ехать — дорога не очень).
причалов несколько, т.к. деревня вытянута вдоль берега, нет смысла идти далеко. договариваясь о переправе, не забудьте уточнить, где вас ждёт перевозчик.
стоимость перевозки (в одну сторону): за автобус отдали 1200 руб., с человека – 300 руб., если на лодке ~100 руб. цена, кстати, зависит от сезона. Ручаюсь только за стоимость с автобуса, потому что лично слышала. остальные цены: «вроде бы», т.к. мои информанты местные и переправляются сами (а я с ними).
весной и осенью (период ледохода и ледостава, соответственно), лодки не ходят. как переправляются? никак. сидят в деревне. и сидят, если валы на реке большие, лодка не пройдёт.
— что делаете, если не смогли переправиться, а надо на работу/в школу?
— так дороги нет.
— и чего, это нормально воспринимают?
— да. дороги ж нет.
на межсезонье все, кому надо, заранее выезжают из/в деревни. не буду грузить местной географией, но, в принципе, если вам очень надо, а через реку никак, то выходите с поезда сильно раньше, а затем долго едете по дороге (не очень хорошей дороге).
и «вишенка»: «поездные дни». они не только у паромщиков, это выражение вообще в ходу. потому что в день/время, когда приходит поезд, многие графики иные. электрички тут не ходят, общественного транспорта нет. например, до/из райцентра из/в Архангельска поезда ходят каждый день один раз (летом). в другое время — 4 раза в неделю. на других станциях остановки и того реже.
теперь, когда я организовываю какой-то рабочий процесс в Карпого́рах, я ещё обязательно уточняю у людей, откуда они. чтобы понимать: смогут ли доехать (транспорт: свой, оказия?) смогут ли быстро доехать? смогут ли вообще доехать (дорога есть/нет)?
АМБАРНОЕ ЁРКИНО
просто любуемся.
ДЕРЕВЯННОЕ ЁРКИНО
внимательный ценитель уже понял, что Ёркино — это кладезь. тут и прекрасно сохранившиеся дома с поветями и взвозами.
бонус гулять по подобным местам со своими*: «а можно мы на вашу поветь заглянем?». милейшая бабуля пустила, показала, рассказала, где у неё корова стояла, как сено завозили, как сбрасывали. говорит, что во время ледохода её поветь — лучшая смотровая площадка в деревне. оттуда, правда, шикарный вид на реку и поля. а бабуля-то сама! навскидку, ей давно за 85, бодра, в здравом уме и прекрасном слухе. а на огромной повети поразительный порядок.
екранемская часовня. религия и Русский Север — всегда отдельная тема для разговоров. как, впрочем, и в связке с любым другим регионом России.
поморский дом со ставнями, один из немногих в своём роде.
и вот такие скворечники. чтобы кошки не доставали.
ПРИСТАВКА
«приставка», которую оставляют у двери, когда никого нет дома. в моей деревне (запад от Мск) такого не было: на вертушку закрывали. ⠀
когда-то в одной из лекций Адоньевой я услышала, что, во-первых, у этой палки есть конкретное название: она «сторожок», а не «палка» и не «кочерга». ну, тут могут быть вариации, согласитесь.
а во-вторых, её назначение — не только показать, что никого нет дома. и не только про простоту и доверие: дома не закрывались, замки не вешались, просто подпирались палкой.
таким образом отгораживались от нежелательных людей. те, кто знали, что сторожок не для них, спокойно его убирали и заходили в дом. а те, для кого он, не заходили. и нет у науки зафиксированного логичного объяснения, как это работало. но есть собранные факты: работало. сторожок как язык  безусловно говорит: «никого нет дома». но как речь он транслирует конкретному человеку: «не хочу тебя видеть». и его слушались.
в эту поездку я совершенно чётко убедилась, что всё именно так:
— да куда ты заходишь, приставка же стоит!
— так это же бабушкин дом!
— мама нас в детстве с утра тоже на приставку закрывала, когда в магазин уходила. чтобы никто не тревожил, пока мы спали.
— мама говорит, у меня в детстве не было преград: подойду, приставку уберу, зайду. весь дом обойду, пока не увижу, что, действительно, никого дома нет, не успокоюсь.
МАРФИН ДОМ
в деревне постоянно проживает около 165 человек, в летнее время — около 300. здесь нет церквей, нет известных земляков, нет выделяющихся исторических событий. но главное, что на территории есть активисты.

во главе с Мариной Михайловной Кликуновой они решились возродить традиционные промыслы. среди них выделяется полный цикл производства каши на жерновах. сначала использовали зерно, которое хранилось в амбарах у жителей. но уже около 20 лет зерно никто не сеет, а запасы закончились. что делать? выращивать заново! сейчас поле за домом Марины Михайловны засеяно ячменём (или, как его называют в народе, житом). сажали традиционным дедовским способом, соблюдая все порядки. сжинать планируют серпами, сушить на пряслах. а далее обрабатывать в механической молотилке, средства на которую собрали краудфандингом. почему не вручную на жерновах? можно и вручную, но тогда точно нужна помощь молодёжи! традиционную кашу в Ёркино варят в течение уже 15 лет, все этапы процессов отлично выверены. туристы могут не только понаблюдать за процессом, но и поучаствовать в нём, и, конечно же, попробовать сделанное своими руками блюдо. всё это происходит в Доме ремёсел «Марфин дом», открытом в 2002 г.

помимо кашеварения, уже освоено ткачество. из Дома ремёсел вышло пять надомных мастерских, которые теперь поставляют тканые половики и пояса на все ярмарки Архангельской области и за её пределы.

ПЁТР ТИХОНОВИЧ ДРОЧНЕВ
заглянули в гости к Петру Тихоновичу Дрочневу, ветерану ВОВ, которому завтра исполняется 93 года! немного пообщались обо всём: о деревне, о жизни, о войне, о предстоящем дне рождении.
ДЕТАЛИ
живая старина. поздно спохватилась фоткать.
а это просто типичные деревенские зарисовки. и ерканемские куры.

МЕЖДУРЕЧЕНСКИЙ МОИМИ ГЛАЗАМИ

посёлок Междуреченский, Пинежский район АрхО. построен зэками и военными в 1982 г., здесь была и есть колония.

мы с молодёжью каждый день делали короткую вылазку на территорию в районе, чтобы вдохновиться, увидеть новые смыслы, рассказать другим о.

Междуреченским, по ходу, вдохновилась я одна 🤣 место — шик! тут просто #тэг_арт на каждом шагу.

тут и

• здание администрации МО «Междуреченский». в народе «Родина».
даже не знаю, как выразить, сколько символизма вижу в этих окнах я.

и нет, я, как обычно, не про упадничество, хотя Междуреченский, конечно, кажется безрадостным, если там жить. но я побыла там типикал туристом, обегала все улицы и заглянула в, вероятно, все привлекательные окна. и как турист аж подпрыгиваю. ну столько тут деталей, которым глаз распахивается, а голова ликует от несостыковок, нелепостей, несуразностей, объектов #тэг_арт, мелочей, которые в итоге складываются в очень целостный, фактурный облик посёлка, за которым местные жители так трогательно ухаживают и заботятся. посёлку всего 37 лет, он небольшой по площади. но несколько его перекрёстков — такая зона концентрации судеб и историй, не умещающихся в 37 лет, что фонит всюду.

так вот, окна. я считаю, что это эволюция жизни посёлка.

первое — жилое, с занавесочкой; второе и третье — уже пустые, но ещё с решёткой, обжитые; четвёртое — уже без всего, но ещё с радостной рамой; пятое — совсем без всего; шестое — нет уже окна.
а на самом деле, знаете, что? шестое окно получилось случайно: при ремонте перезаложили окон. поэтому не дождётесь про тлен: расточительный до окон ремонт — жизнь продолжается и может себе позволить!

• ещё отдельно про здание ТОСа.

*ТОС — территориальное общественное самоуправление, т.е. когда неравнодушные люди собрались и активничают вместе. в АрхО таких ТОСов много (про другие регионы не знаю). а когда-то тут была гостиница.



и в такой обстановке можно быть весёлыми, энергичными и верить в будущее! я часто контактирую с людьми из Междуреченского в Карпогорах, но раньше не знала, в каких условиях они живут и работают. респект, друзья!

• заброшка — бывший генштаб колонии.

• окна и двери посёлка — отдельная тема.

• тренажёрный зал. зато он есть! и это уже очень круто.

• много аллей! вдоль дороги, меж улиц, меж домов. и все разные

• маки. они растут во многих двориках. и они очень красивые. мы стояли и любовались, а в ВК нас за это искреннее любование уже заклеймили пропагандой наркоты

• главная улица посёлка

• много домов, похожих на бараки. сказывается, что строили, в том числе, зэки? или это только моя ассоциация?

• местная культур площадка. вот эта будка-сцена построена, чтобы хоть переодеться в тепле можно было

• гелик

• баскетбольное кольцо

• дома, дома, дома. такие разные дома и сравнения

• и объекты #тэг_арт

• и котики!

старалась загрузить фото так, чтобы в фотоальбоме получились подборки. надеюсь, удалось передать посёлок именно таким, как на него смотрела я. в этот раз Междуреченский — однозначно моя лучшая экспедиционная точка.

ВЕРКОЛА

я сегодня ездила в Верколу, т.к. помогаю району с информационным освещением юбилея Фёдора Абрамова, надо осмотреться на местности, а далее процессы выстраивать.

почти неделю уже по деревням разъезжаю, все поездки только на пару часов. моё творческое «я» начинает бунтовать: в Ёркино мы провели всего 3 часа, бегом (реально бегом) бегали до точек. и я меняю планы, чтобы вернуться в Ёркино ещё раз, обстоятельнее.

в Верколу мы тоже приехали поверхностно, понять, что тут и как. когда меня спрашивают: «что там смотреть?», да не смотреть, жить тут надо! два дня на Верколу мало, неделю бы. каждый дом с историей, и не только абрамовская память. по деревне пройтись, на попыле полазить, с людьми поговорить, воды из ковша напиться.

мыслей столько, рассказать и показать столько, что, ладно, пусть будет сумбур. я не могу продолжать задвигать прорывающуюся лавину творческой сущности, когда нахожусь в деревнях. мы пытаемся придумать, как удержать молодёжь в районе, а я иду по этим дорогам, стою около домов и до слёз пронимает: да как отсюда вообще можно уехать, постояв ногами?! (не перечисляйте, это всё знаю).

в деревне нет лоска, тут совсем по-другому дышится. я всё больше думаю, что будто бы и не жила вовсе ранее.

и ведь ровнёхонько после прочтения «Братья и сёстры» (всей театрологии) перенестись в места, где Абрамов писал эту историю, посмотреть на те самые дома, послушать про людей-прототипов. меня ведь почему так книга затронула: она про жизнь, про людей, про поколение, которое сначала второй фронт в тылу открыло и держало, а потом, вытащив его на себе, начало перемолываться в послевоенном периоде. мы в счастливое время живём, очень счастливое. и спасибо вам, дорогие наши бабки да деды.

если вы такой же эмпат, как и я, то будет непросто. меня эмоционально перекрывает, едва пороги столетних домов переступаю. не знаю, откуда это берётся. а в Верколе есть дома и сильно старше — 160 лет!

могила Абрамова, тропинки, а вот это дом Пряслиных, а это… всё по-живому, как будто не на 37 лет разминулись.

и вокруг цитаты, как вспышки. он ведь всё-всё уже сказал. и как точно бьёт! и снова я вспоминаю свою школьную учительницу, которая наставляла читать книги, до нас уже всё написано».

«Зачем? Ради чего избалованные горожане нередко неделями терпят бездорожье, разные неудобства быта? Не для того ли, чтобы приобщиться к животворным истокам национальной культуры, чтобы красотою и словом Севера возвысить свою душу, свой дух?!»

«На одном из самых красивых мест русской земли стоит Веркола. Да и не только русской. За свою жизнь я объездил немало разных стран, много красоты повидал… Но пинежские просторы, пинежские белые ночи и цветущие луга, наши бескрайние луга и деревянные строения не уступят заморской красоте».

гоу со мной на спектакль «Братья и сёстры»? два дня идёт, имейте в виду)


Музей Абрамова — супер!

«Татьянина изба» — супер!

новая гостиница, ещё не определившаяся с названием — супер!

отдельно про «дом дяди Феди» (это моё название), который превращают в музей племянник Абрамова с женой. всё так просто, понятно, и с таким восторгом оттуда выходишь.

имейте в виду, тут только МегаФон и Теле2 ловят.


православные храмы — моя особая «любовь», со своими уставами.

— девушка, в храме нельзя нога на ногу сидеть.

после этого я больше не слушала. да, и тут, как всюду, определяют люди. мне исключительно везёт грешить прямо в церквях: как ни зайду — вот это категоричное «нельзя» слышу. уже и не заходить-то стараюсь.

каким будет моё воспоминание о Веркольском монастыре? а вот таким и будет.


ДЕТАЛИ

ВЕРКОЛЬСКИЕ КОНИ

ДОРОЖНЫЕ ДИАЛОГИ. 3

— где нам пройти?
— по следам от телеги идите, не промахнётесь.

— вверх-то мы сейчас можем проехать, а вниз нет. даже мужики на уазиках не могут. тралы да лесовозы там ездят. почему по технологичке не едут? ну, к ним вопрос, почему. тут грунта мягкие, весной и осенью дорога особенно бьётся.

— это горожане, веркольцы-то здороваются.

БИБЛИОТЕКА, 7 вечера.
— Маш, в 10 вечера свет вырубят, по всему району. и связи не будет. так до 6 утра. 4 дня подряд.
— блин, самое рабочее время! ну, ладно, в гостинице бесперебойники и генераторы, наверняка, есть.

— а вы откуда узнаёте, что света не будет, объявления?
— сегодня от людей узнала. иногда в группе администрации Вконтакте бывает.

ГОСТИНИЦА, 8 вечера
— у нас же будет свет, несмотря на то, что его вырубают?
— а вы откуда знаете?
— в библиотеке люди сказали.
— таааак. нам ничего не сообщили.
— 4 дня не будет.
— почему нам-то не сказали… обычно хоть письмо на почту присылают. алло, сегодня света не будет? а почему нам не сказали, от гостей узнаём! […]
— ну, у вас же генератор?
— нет.
— эээ… в смысле, нет?!
— ну, он есть, но всю гостиницу не тянет.
— и что вы делаете?
— раздаём всем фонарики и сидим.
— ААААА! у меня вся техника разряжена!!

9 ВЕЧЕРА
— Маш, ты знаешь, да, что если нет света, нет и воды?
— ?!?!?! почему мне никто не сказал??
— ну, по идее, водонапорная башня не будет качать без электричества. (нет у меня такой идеи!)

9:30 ВЕЧЕРА
— Маш, по опыту, ещё холодильники с электронными замками, заранее попить водички возьми (термос уже налила 👌🏻)
— аааа! а двери-то! тут же пикалки, я ж даже в туалет не выйду.
— они от батареи, запаса хватит

UPD 23:00
— сейчас вообще вся связь пропадёт, и мобильная тоже. обычно минут через 40.
— …

в поездках у меня есть, в том числе, правила:
• (до)заряжать устройства при любой возможности;
• мыть голову при любом наличии нормального напора воды.
мораль: не надо нарушать правила.

в этот раз я приехала в АрхО сильно простуженной. не было возможности даже в аптеку заглянуть. думаю, ладно, как-нибудь на месте справлюсь. а на месте как-то сразу тоже не до аптек было. говорю, чем лечитесь, какие народные средства знаете? — морс пьём. да где его взять, ага.

на следующий день:
— Маш, это тебе, мама передала.
открываю, а там морс домашний.
— мы выезжаем, ты с нами?
— а на ком поедем?
— на папе!
— вы чего, тащитесь всей семьёй в ночи за плиткой, только потому что мне надо?
— ну да.
— ненормальные. я с вами.
— а где переправа-то?
— на втором косике.
— а не на остров?
— так если вода прибыла, то не остров. сейчас позвоню, узнаю.
если вы, как и я, не едите мяса и живёте не дома, а в гостинице, выжить в деревне* сложновато. честно скажу: в этот раз меня прям перекрыло от отсутствия возможности нормально поесть. в местном кафе упорно не слышат просьбу сделать рыбу, подают резиновые безвкусные овощи, самые дешёвые макароны и отвратное картофельное пюре. я не привередлива, в общем-то, но каждый день есть унылую еду.
— Маш, муж хариуса с рыбалки привёз. принести тебе рыбы свеженькой?
— Катя, тут такое дело. мне плитку тяжёлую надо в Мск переправить, я в самолёт не могу взять, можно у вас оставлю?
— конечно, без проблем.
— ещё нюанс: поезд завтра в 5 утра приходит, а рейс в 7, не успею к вам завезти. можете меня на вокзале встретить?
— да ничего страшного, встретим!
— а ещё зайдите прямо в вагон мне помочь, а то я не утащу все вещи одна…
святые люди!
всё-таки, так приятно, когда о тебе заботятся. просто так, не за что-то. очень ценю, спасибо 🖤
и вот чего мне точно будет не хватать, хотя я, вроде, ратую за личные границы, но здесь, в деревне, мне так нравится открытость и простота. (хотя, согласно исследованиям, деревня более закрыта, чем город — город, не удивляемся!)
• двери постоянно открыты, или на приставке
• можно спокойно оставить свои вещи, включая технику, и где-то бегать в других местах
• можно оставить инструмент на поле и забрать, когда будет удобно.
• и вот это:
— мне убежать надо, вы тогда как покушаете, деньги на столе оставьте и свет погасите, вот здесь он.
• принесёшь шоколадку к чаю, а никто не притронется, пока не скажешь: «ешьте же!»
•  нет паролей на компах. да вообще, нужен телефон — на, мой, пользуйся. ноут? аналогично. никто не парится, что там открыты собственные мессенджеры.
и я быстро и с удовольствием это перенимаю. это не наивность, а такое ценное доверие друг другу: ты мне доверяешь — я оправдываю доверие и не сделаю лишнего. мне очень близка эта философия, поэтому, видимо, отзывается.

ЭКСПЕДИЦИЯ «ГОЛОС СЕВЕРА». ЭПИЛОГ

подытожим нашу #ЭкспедицияГолосСевера. аналогичный текст опубликован на странице Ассоциация «Голос Севера». дублирую с небольшими авторскими вольностями. лонгрид, дамы и господа!

начало здесь:

Анонс
День 2 Пинежье
День 3
День 3. Вознесенское
День 3. Черевково
День 4. Красноборск
День 4. Опоки
День 4. Тотьма
День 5. Погорелово
День 5. Асташово

напомню, что первоначальная идея поездки была донельзя простой: показать на своём примере, что четыре девушки могут сесть в машину и отправиться в поездку по России. количество экипажей, участников и дней в пути может быть любым. также как и набор пунктов для остановки или достопримечательностей к осмотру.

своей Экспедицией мы хотели, во-первых, показать, каким может быть маршрут к северу от Москвы, а во-вторых, развеять несколько стереотипов (приводим самые популярные):
• это далеко!
• да что там смотреть?
• это сложно по логистике.
• не проехать: дорог нет.

признаться, сами не ожидали, что интересных мест к посещению только на выбранном нами маршруте «Голубино» — Усть-Пинега — Вознесенское — Черевково — Красноборск — Опоки — Тотьма — Асташово — Погорелово — Москва будет столько!

при этом очень много мест мы проехали мимо, иначе совсем бы не успели туда, где нас ждали. о том, что ещё посмотреть по маршруту — какие города и какие места — несложно прочесть в интернете, предварительно сверившись с картой.

у нас получилось так:
• период Экспедиции: 6 дней
• общий километраж: 2000 км
• среднее расстояние за день: 600 км (не все дни были в движении)
• средняя скорость: 77 км/ч
• средний расход бензина: 10 л
• 4 девушки + 1 Дима*
• автомобили: Volkswagen Touareg, Renault Duster

в пути было много разговоров о путешествиях по России, большинство из которых вокруг Севера. за что мы его так любим? чем манит эта местность? почему, при прочих равных, а, зачастую, и более высоким уровнем развития инфраструктуры и сервиса в Европе или других точках России мы возвращаемся сюда снова и снова? какой формат отдыха начинаем предпочитать мы и наше окружение?

в обсуждении появился один новый и интересный вывод. в Москве (а мы делаем акцент на этом городе, прежде всего потому, что участники Экспедиции — москвички) все знают, что можно отправиться путешествовать по Золотому кольцу, можно проехаться по подмосковным городам, можно съездить посмотреть некоторые промыслы и др. можно сесть в самолёт и отправиться куда-то на выходные, или же захватить пятницу или понедельник и тем самым увеличить время «перезагрузки».

до Архангельска на самолёте всего 1,5 часа. куда ещё можно добраться за такое время: например, в Казань, до Петрозаводска, в Санкт-Петербург и т.д. сейчас россияне активно готовы лететь в Дагестан (куда лететь в 2 раза дольше), в Грузию (куда лететь почти в 3 раза дольше) и пр. аналогичную подборку можно сделать по ж/д направлениям и расстояниям. суть их одна: при упоминании перечисленных пунктов в голове у людей возникает определённый ассоциативный ряд. а как же обстоит дело с северным направлением?

вот в том-то и дело, что северное направление, а особенно, Русский Север — это для многих terra incognita, расположенная всего лишь в 1,5 часах лёту от столицы. на территории есть несколько активных «драйверов», но каждый из них рассказывает и показывает свои окрестности. в итоге получается, что у потенциальных туристов нет чётких ассоциаций при упоминании «Русский Север», нет единого брендинга, нет единых маршрутов. а ведь это местность, где до сих пор живо традиционно русское, где жив фольклор, традиции, дух, атмосфера, памятники старины (русской старины). исходя из этого рождается фраза-вывод: «Север. Куда ближе?». но как мало мы про него знаем! как мало тех, кто включает его в свои маршруты. несмотря на то, что каждый увидит здесь своё, неизменно одно: ощущение, что ты дома.

доказательством того, насколько интересно нам было перемещаться и обсуждать те или иные моменты пусть послужит маленький факт: на протяжении всего маршрута мы ни разу не включили музыку. ведь в разы интереснее послушать, как Olga Golovicher уезжает с Пинежья с мыслью о том, что сильно не догуляла по окрестностям и с желанием вернуться сюда с детьми. увиденные в пути часовни, церкви, дома — их должен видеть каждый человек, чтобы осознать всё это, а не просто читать в книжках. как Анна Клепиковская (Anna Kl) сравнивает северные дома с разломанными спичками — такие они хрупкие в настоящее время. как Яна Шклярская рассказывает о том, что Север привлекателен герметичностью менталитета и идей. здесь всё настолько своеобразно, что этого никто не понимает. можно сколько угодно сюда ездить и не понимать очевидных вещей, если тебе на пути не встретились нужные люди-проводники.
ну а настроение нашей поездки, как нам кажется, хорошо передают фотографии — заходите посмотреть на официальной странице Голоса Севера (ну и сделайте автору приятное: альбомы выложены с заботливо подготовленным описанием).

далее немного бытовых аспектов.

• за рулём на протяжении всего маршрута была Анна Клепиковская. и ей было абсолютно комфортно весь путь, разве что на последнем отрезке пути навалилась усталость. но ещё бы! из Тотьмы в Асташово мы выехали в 22:00, далее 5-ти часовой путь по самой сложной дороге всего маршрута. запасной водитель у нас тоже был — Ольга Головичер.

• что делать, если у вас нет автомобиля? взять в аренду! так и поступил наш оператор — Дмитрий Ольшанский, который шёл по всему маршруту вторым экипажем. аренда Renault Duster на пробег от Москвы до «Голубино» и далее по маршруту обратно до Москвы вышла 15 тыс. руб.

• дорога везде была проезжая. колеи или совсем размытых, непроезжих участков, нам нигде не встретилось. где-то хорошая асфальтированная трасса, где-то асфальт похуже, где-то остатки асфальта, где-то бетонные плиты вместе с гравийкой (характерно для дорог, по которым ездят тяжеловозы), где-то только гравийка.

от Тотьмы до Асташово
от Тотьмы до Асташово

• Так как мы проезжали за день довольно большие расстояния, то гостиниц на нашем пути было не очень много.

Пинежье: Лесной отель «Голубино»

Красноборск: https://vk.com/public168750984 (имейте в виду, что это номера над магазином «Пятёрочка», в том же здании-ангаре. Удобства на этаже, кроме номера с двуспальной кроватью)

Костромская область: Асташово: лесной терем / Astashovo-house: deep in the woods

• Где поесть? Вот тут будем не очень репрезентативны. Наша поездка, по большей части, была без гастрономического уклона. Поэтому большую часть пути мы питались перекусами, купленными с собой в дорогу (фрукты, орехи, пирожки), а также на заправках: кофе, яичница.

Отличная кухня в Лесном отеле «Голубино» и Тереме Асташово: еда, приготовленная местными поварами. Если вы вегетарианец или имеете какие-то пищевые предпочтения, то в этих двух местах выживете без проблем. Между заправками питаться будет проблематично, следует об этом подумать заранее.

внимание: кофе, даже из кофемашины, подают сразу с сахаром!

В селе Вознесенское (Верхнетоемский район) можно отлично поесть в школьной столовой.

Безусловно, в той же Тотьме есть, где поесть. Двигаясь из Москвы — очень много вариантов на выбор, заезжайте в любой крупный город по маршруту.

• Связь. #МегаФон#Билайн#МТС не посмотрели с нами много прекрасных мест на маршруте, т.к. связи во время перегонов не было.
Если вы едете один или одним экипажем, имейте в виду этот аспект: в пути лучше иметь рации для переговоров между экипажами и спутниковый телефон для экстренных случаев. И человека, владеющего навыком замены колеса (нам не понадобилось).

Что сказать по итогу… Экспедиция вышла очень насыщенной и познавательной. Молчаливый Север многое хранит и помнит. Радостно, как многое он нам открыл и показал. И знаете, ведь жизни не хватит тут всё посмотреть!

А для меня. Со мной первый раз случился информационный передоз. Не представляю, как живут блоггеры, но я не была готова к тому вниманию, которое обрушилось. Равно как и не была готова к тому, что может быть передоз крутых людей, встреч, мест, идей. Голова просто не вмещает столько! Подтвердила сама для себя, как люблю спонтанность маршрутов: нас позвали — мы заехали. Без особых планов, оно само всё сложилось. Эта поездка получилась о том (и тут мужчины перекрестились), что можно делать что-то просто так, не «зачем», а ради кайфового процесса. И ради историй про людей, кои я запоем читаю по жизни.
Огромная благодарность всем, кто принимал нас на маршруте (и надо отметить, что нас везде отчитывали, что мы долго и ненадолго):

• Лесному отелю «Голубино» и его хозяйкам — Анне Клепиковской и Елене Шестаковой.

• Афанасьевскому краеведческому музею и принимающей стороне — Савёлову Сергею (благодаря которому мы заехали в село Вознесенское) и методисту музея Шкрябину Александру Владимировичу.
https://xn—-7sbgidbbbrildbg7a5cxa5b6d.xn--p1ai/
https://vk.com/club129746581

• Тотемское музейное объединение. Totma Museum Association и его директору — Alexey Novosyolov.

• Данным на Facebook советам заехать в Опоки — потрясающее место!

• «Дому-усадьбе художника А.А. Борисова» и его заведующей Ипатовой Антонине Николаевне и экскурсоводу Наталье Горчаковой.
http://arhmuseum.ru/museums/view/8

• Терему Асташово и его хозяйке — Ольге Головичер.

• В Черевково нам повезло заехать к родственникам пинежан: Александр Авенирович Сазонов ведёт здесь кружок по беговым лыжам для детей, а Леонид Авенирович долгое время был директором местной школы. Он провёл нам экскурсию. Ольга Семёновна приготовила два супа:)) и мы не могли оторваться от обоих!

• Visit Russian North и его директору Светлана Корницкая.

• Мастерской кукольного искусства «Антресоль» (г. Архангельск) Елене Пантиной и Анастасии Пискуновой

Отдельная благодарность и наши извинения всем тем, кто также приглашал заехать к ним: очень ценим, спасибо огромное! Увы, физически не получилось бы объять необъятное.

Путешествуйте по Северу, друзья! Путешествуйте по нашей многонациональной! И давайте встречаться на маршрутах!

#ЭкспедицияГолосСевера #ГолосСевера #РусскийСевер #Голубино#Асташово #Красноборск #Тотьма #Вознесенское #Опоки#VisitRussianNorth #выбирая_Россию

p.s. Спонсором нашей поездки вполне могли бы стать хлебцы#Finncrisp. Жаль, что бренд об этом не знает, равно как и #Volkswagen.