СКАЗ О ЛЕННОМ НАРОДЕ

Суровые скалы стоят над Удой.
Сверкают Белки Урунгая.
Здесь тофы оленей таежной тропой
Ведут, песни гор напевая.
Гортанная песня умолкла вдали,
Сменил ее шум лиственичный
На скалах уютно стоять кабарге,
А мне высота не привычна.
Однако люблю я в Саянах простор,
Распадки и скалы в тумане,
Укрытые тучами плечищи гор
И дикой природы дыханье.

Амир Хайбуллин

в предыдущей серии я рассказывала про поездку в Тофалáрию – территорию в Нижнеу́динском районе на юго-западе Иркутской области (будьте внимательны, это не Байкал). сегодняшняя Тофалáрия – это 3 населённых пункта: Нерхá, Алыгдже́р и Верхняя Гутáра. Нерхá и Алыгдже́р расположены сравнительно недалеко друг от друга, в восточной части Тофаларии, а вот Верхняя Гутáра – в западной части и на значительном удалении.

в этой серии речь пойдёт о народности, которая проживает на местности.
ныне тофалары, а ранее самоназванные карагáсы, или «чёрные гуси». материалов про них исключительно немного. а те, что есть – это издания 1928, 1962 гг. ниже я, воспользовавшись выжимками из них, попытаюсь рассказать вам о карагасах, нарушая временну́ю тишину своими наблюдениями на тему.

согласно данным на 1962 г., в Тофалáрии «живёт всего около тысячи человек, из них примерно 50% составляют тофы». в дальнейшем подсчёт проводился в 1985 (598 человек), 1995 (681 человек) и 2005 (665 человек) гг. по словам местных жителей, на 2017 г. в посёлках проживает около 800 человек. отмечу, что по этническому самоопределению около 57% из них тофалары, русских около 40%; так же встречаются украинцы, татары, буряты, чуваши, эвенки, немцы, коми-пермяки, белорусы, корейцы и даже лезгин. но от этих народностей буквально по 1-2 представителя. коренных тофаларов нынче мало, преимущественно здесь проживают метисы.

кто они, тофы? и почему карагáсы? обратимся к китайской летописи XVII века и перенесёмся во времена, когда на территории современной Тофаларии жило племя тувинцев. часть племени «увели куда-то за горы» (увели китайцы), а те, что остались, звались «тубо», отсюда «туболар» = «тофалар». тофалары, не попавшие под влияние китайских феодалов, входили в состав Российской Империи. а «карагасы», потому то один из родов (улу́сов) племени так звался.

жили племенами, род тофаларов состоял из 5 улу́сов: чóгду, кáра-чóгду, сары́к-таш, тар, хаш-тар. у каждого племени был старшина – шуленгá (или «большая голова»). одним из критериев выбора старшины было хорошее знание русского языка, которым тофы владели давно, – чтобы лучше отстаивать интересы рода в Империи. одной из важных задач старшин было принятие решения, кого и на ком женить, чтобы избегать инцестов в племени.
кочевой образ жизни помог тофаларам выжить. значительное расстояние между племенами не позволило эпидемиям, в период их буйствования, выкосить народность. хотя детская смертность и без того была достаточно высокая.
передвигались на оленях. в среднем на семью было 1-2 оленя, у зажиточных семей – 8-10. в неудачный год охоты такие семьи могли себе позволить забить одного оленя на мясо. питались и оленьим молоком, с одного удоя получали 500-700 г жирного молока. иногда тофаларов так и называют — оленный народ.

что привело к тому, что тофы стали классифицироваться как «малая народность»? отчасти, русские. как только купцы освоились на землях Сибири, их деятельность в отношении коренного населения, иначе, как грабежом, назвать сложно. пользуясь экономической и культурной отсталостью тофаларов, промысловые товары выкупались за бесценок, а мука, соль, чай, порох, свинец и водка продавались в кредит. население деградировало. а там и частная собственность начала расти, разрушая общинно-родовые связи. к 1917 г. тофы подошли в количестве чуть более 300 человек.

удивительно, но как раз здесь Советская власть очевидно сделала-таки и доброе дело. 20 декабря 1925 г. в Тофаларии был создан первый орган Советской власти. и впервые в истории тофаларов в его выборах участвовали женщины. книги на тему пишут, что тофам нравилась происходящая перестройка, образование колхозов, внедрение законодательного регулирования охоты, обучение грамотности. продолжая занимательную историю: и коллективизация пошла тофам на пользу. расцвело охотничье хозяйство, оленеводство.
а ещё в Тофаларии активничали самые настоящие советские миссионеры. не знаю, как у других малых народов, но про такое читаю впервые: были созданы специальные бытовые комиссии. в задачи членов этой организации входило составление списков продуктов и вещей, которые тофам необходимо было приобретать в магазинах.
вот так разумное доброе вечное цивилизация неслась в массы. и ведь сработало!

очень мне понравился отрывок, цитирую полностью: «Чтобы приблизить обучение к жизни, школа с 1958/59 учебного года перешла на новый учебный план. Сейчас в 8-10 классах охотоведение, оленеводство, звероводство преподаются как самостоятельные предметы. После прохождения теоретического курса учащиеся 8-го класса проходят производственную практику в оленьих стадах колхоза «Красный охотник», юноши работают пастухами, а девушки — телятницами. […] Учащиеся 9-го класса проходят практику в тайге. Школа имеет специальный участок в тайге (11 км от села), где ученики закрепляют теоретические знания, полученные на уроках. По окончании школы ребята умеют различать следы промысловых зверей, обращаться с охотничьим оружием, снаряжать патроны, проводить первичную обработку шкурок, ориентироваться в тайге, применять капканы и многое другое.»

об источниках стоит сказать отдельно. кто читал советскую литературу, поймёт, как непросто выделить нужную информацию из пронизанных патриотизмом строк: «оленеводы, оторванные на многие месяцы от жилых мест, имеют возможность слушать вести с Большой земли: радиоволны связывают их с родной Москвой» (wtf?).

советская власть прижилась ещё тем, что попросту выгнала купцов, списав все долги тофов.
но вот с чем и ей пришлось побороться, так это с осёдлым образом жизни. повсеместно можно было наблюдать следующую картину: молодёжь селилась в дома на участках, а старшее поколение — их родители — ставили чум на том же участке, так и жили. летом чум обтягивали корой берёзы или лиственницы, зимой – мехом или оленьей шкурой. тех стариков уже нет, но внуки их ещё помнят чумы.

современные населённые пункты — Нерхá, Алыгдже́р и Верхняя Гутáра — были образованы в 1925-1926 гг. в том же 1925 в Алыгдже́ре были построены школа-интернат, клуб, радиостанция, магазины, больница и.… здание туземного Совета. и с тех пор время остановилось: 92 года спустя на местности нам рассказывали про те же организации, вот жалко, что туземного Совета больше не стало (мои источники умалчивают о его судьбе). электричество по расписанию: утром, а затем с 7 вечера до часу ночи.

в интернете встречаются такие сравнения: Тофалария – это Сибирская Швейцария, а Алыгджер – тофаларская Венеция. у меня, знаете ли, за что купила – за то и продаю.

сообщение с Большой Землёй (а так до сих пор говорят) с января по март по зимнику, в апреле дорога закрывается, далее только вертолётом МИ-8 или самолётом АН-2. воздушные перевозки осуществляются Нижнеудинским авиаотрядом. особо мне нравятся встречающиеся на просторах интернета комментарии, что изношенность его летательных аппаратов составляет 80%.
всё необходимое для жизни, чего нет на местности, завозится, преимущественно, по земле. например, бензин (на семью около 1,2 тонн), а также мука, сахар, крупа и прочая бакалея. овощи выращивают сами, а вот фрукты тоже завозятся. дорога до Нижнеýдинска занимает 9-12 часов. продукты дороже на 30-40%.
в связи с этим у гостеприимства тут – свои законы.
в сентябре на просьбу поделиться бензином для бензопилы вы, с большой долей вероятности, получите отказ, т.к. местные сами «на подсосе». аналогичный отказ получите, обратившись с просьбой испечь вам хлеб: муку на вас никто не рассчитывал.

у меня в целом сложилось ощущение, что туристам тут не очень рады. в советское время транзитных туристов было ещё больше – в сезон по 200-250 человек одновременно стартовали по маршрутам. важно понимать, что интересовали не местные музеи, а исключительно природа. борт забрасывал группу, которая собирала снаряжении и уходила дальше. так ведь и рейсов было больше. после перестройки ситуация резко ухудшилась, осуществлять авиаперевозки в Тофаларию стало нерентабельно. в настоящее время ситуация с рейсами намного лучше, чем, например, в 2014 г., когда 50-60 человек оставалось в Нижнеудинске, провожая улетающий вдаль вертолёт с 20 счастливчиками на борту, любующихся зелёным морем тайги. люди разбивали палатки в ожидании следующего рейса (денег на гостиницы с местными зарплатами попросту нет), записывались в очереди, штурмовали кассы. а ведь мало купить билет – ещё тотальная зависимость от погодных условий. зачем вообще лететь? так в райцентр же. ни одной бумажки дома не оформить. вспоминаем, как Коровьев учил: «нет документов – нет человека». ну и «по мелочи» там: еды купить, здоровье подправить и т.д.
вот мы купили билеты и прилетели, а местные из-за нас не смогли вылететь. а теперь ещё и перед новым годом могут не дать борт, т.к. их ограниченное количество. ну и за что, нас, ходют тут всякие, сильно любить?

для справки: билет на вертолёт стоит 750 руб., до сентября 2015 г. стоимость перелёта составляла 7 500 руб. (для иностранцев цена не поменялась).
лайфхак: лучше летите осенью. местные вернулись из отпусков, дети вернулись в школу, охотники ушли охотиться – потребность в авиаперелётах у местных снижается.

уезжать из родных краёв тофалары не спешат. несмотря на то, что работы, как таковой, в посёлках нет. по данным на 2005 г., уровень безработицы среди мужчин составлял 65-75%, среди женщин – 36-53%. зарплаты небольшие – в среднем 10 тыс. руб. в месяц. хорошо получают учителя и медики. в Нерхе́ есть только начальная школа, в Верхней Гутáре – 11 классов, в Алыгдже́ре – средняя школа-интернат (около 120 учеников). ЕГЭ сдают в Нижнеýдинске, для чего организовываются вертолётные спецборты. за высшим образованием нужно двигаться дальше. молодёжь возвращается, после тайги сложно адаптироваться к городскому образу жизни.
что же делают тофы, чем занимаются? охотятся. и зарабатывают струёй кабарги. официально её добыча запрещена, но мы с вами находимся в зоне национального природопользования. это значит, что охотники получают 2-3 лицензии в год на добычу. 1 г мускуса – порядка 2700-2900 руб. в среднем одна струя – 30 г. ну и, конечно же, есть чёрный рынок. только цена на нём в 2-3 раза ниже. печально то, что браконьеров достаточно, и их не волнует проблема сокращения популяции животных.

струя кабарги – продукт, добываемый у самца низкорослого оленя из мускусной железы, расположенной на брюхе между грудиной и половыми органами. используется в парфюмерии и нетрадиционной медицине.

основные рабочие места – метеостанция, школа, детский сад, пекарня, больница. предприниматели (а их целых 3) держат магазины, которые работают по расписанию: то один, то другой. больница до 90-х годов была полноценной – 26 койко-мест: здесь и рожали, и лечили. сейчас есть только фельдшерский пункт с главврачом (широкого профиля) и 3 медсёстрами. беременные встают на учёт в Нижнеýдинске, туда же и рожать уезжают (за месяц – 2 недели до родов).

родить не сложно, сложно умереть официально. раньше (везде «раньше» – это до 90-х гг.) приезжал судмедэксперт, сейчас он 1 во всём районе, занятой. а люди продолжают умирать. и, например, летом похоронить надо как можно скорее. так одна за другой мёртвые души и образовываются – справки о смерти нет, и решить эту проблему пока не получается. кладбище рядом с посёлками, гробы делают сами.

но жизнь продолжается. в посёлках проводится много различных мероприятий: «День оленевода-охотника» в марте, «Мисс красавица» в декабре, «Осенний бал» и др. отмечаются все календарные праздники. раньше был ДК, но сгорел. в основном мероприятия проводятся в местных поселковых клубах. для молодёжи по субботам и воскресеньям дискотека (до 11 часов), для детей – дискотека по средам в летнее время. есть и национальные праздники – Суглáн (проводятся арканные игры, борьба) и «Звезда Тофаларии» — женский праздник, демонстрирующий умения будущих хозяек.

оленье стадо общее, поголовье около 150 особей. животных перегоняют с летнего пастбища на зимнее. тут работа для пастуха и телятников, которые принимают и следят за маленькими оленятами – анайчиками. за каждым охотников закреплён свой олень. если повезёт, то после летнего выпаса забираешь своего. а может и не повезти: кругом волки и медведи. волки, кроме ежедневной охоты, делают себе запасы: давят оленей, но не едят сразу, а оставляют и зимой идут по этим точкам. если старое пастбище – легко подхватить «копытку», от которой гниют ноги. забивать оленей ради мяса запрещено, это, по-прежнему, ездовое животное. олень пройдёт там, где не пройдёт конь: и по снегу, и по камням.

сегодня для 98% тофаларов родной язык – русский. и здесь советская власть постаралась, ведь исконное запрещалось. например, пришедшим в магазин в национальном костюме не отпускали товар. иди – переоденься, как положено, тогда и возвращайся. родной язык запрещали, песни тоже. тофаларский мало кто помнит, хотя начинают предприниматься попытки сохранить и возродить ещё не до конца утраченное. здешнему народу не повезло ещё тем, что у него не было письменности, как таковой. первый букварь был создан в в 1989 г. русским профессором Рассадиным В.И.
но ведь это как работает: должна быть личная заинтересованность кого-то активного, проталкивание идеи дальше, в массы. волшебник в голубом вертолёте не прилетит, дальше только сами. с активностью же проблема по всей стране. несмотря на то, что более 70% тофаларов поддерживают идею преподавания тофаларского языка в школе, осуществить её довольно трудно: нет учебников, нет преподавателей, нет возможность практиковать язык (дома-то на нём не говорят).
моя личная боль: умирает язык – умирает фольклор. это неразрывная тенденция, увы. по данным на 2005 г., о традиционных обрядах (родильный, свадебный, похоронный) НЕ слышало 95% тофаларов. а без фольклора, господа хорошие, нет и народа. примечательно, что во время небольшой экскурсии в Этнокультурном центре в Алыгджере, экскурсовод, рассказывая про кочевых тофаларов, постоянно говорила «они», как бы не отождествляя ныне живущих с коренными тофами.

тофы – шаманисты, как положено всякой народности, живущей в природе и природой. мудрые последователи православия с сохранением своего сокровенного. для кого-то подобные верования – мракобесие. но точно не для тех, кто регулярно оказывается среди гор, рек, лесов и долин. это не предмет для спора, это данность. я не навязываю, не подумайте, но внутренне усмехаюсь рьяному отторжению таких высказываний.
в прежние, давние, времена у каждого улуса был свой шаман. а у камней, рек, озёр, гор, деревьев – свой хозяин. познакомимся.
Даг-Ези – властитель земли, горный хозяин. не самый старший в иерархии, но самый важны для карагас. он даёт зверя и дичь, охраняет оленей.
Сун-Ези – хозяин воды. у каждой земли – свой хозяин. Барбитай-Ези по р. Барбитай, Хан-Ези – по р. Хану и т.д. у деревьев свои хозяева и свои шаманы. как таковых молитв у карагасов нет: «что надо, то и говорим; что хотим, то и просим».
сегодня в Этнокультурном центре Алыгдже́ра на прямой вопрос: «кто вы по вероисповеданию?», вам ответят: «православные». и если вы впервые в Сибирских краях, то поверите. православие в местах, где даже церквей нет и куда лишь изредка заезжают представители церкви. чтобы покрестить ребёнка, нужно ехать в Нижнеудинск. говорят, двоеверия нет, потому что нет шаманов.
православный народ, который ранее веками вёл кочевой образ жизни, для которого охота – основной способ пропитания. ну, пусть. Духи, особенно чужие, любят тишину.

задумывая написать про жизнь в Тофаларии, я совсем не предполагала того заключения, к которому пришла.
и да простят меня тофалары, но, читая написанное про регион, появляется ощущение искусственно созданной страны. такой, знаете ли, социальный, не доведённый до конца эксперимент: взяли изолированную территорию, поместили туда малый народ, создали ему условия цивилизации, снабдили необходимым (а в советское время снабжение было весьма даже). а народ всё просрал, когда власть, как водится, опять поменялась.
можно долго рассуждать на тему, что русские сами же лишили коренных всех навыков выживания, а затем бросили в изоляции. что как работать, если работы нет. что легко сказать «переехать», а ты попробуй переедь с родной земли. и можно продолжать не любить таких туристов, вроде меня, которые приехали, посмотрели и следом понаписали.

оперируя цифрами: в 2017 г. на авиаперевозки в Тофаларию из бюджета Иркутской области выделено 48 млн руб. (это порядка 160 авиарейсов). помимо этого, на доставку грузов по зимнику уйдёт 6,4 млн руб. сегодняшняя реальность такова, что на содержание чуть менее 1 000 человек уходит что-то ну очень до фига денег, при том, что этноса, как такового, у этой тысячи почти не осталось. сейчас Тофалария – регион сослагательного наклонения, пронизанный вариациями «бы» на любую тему.
может, настало время что-то менять? или искать пути развития внутри, делать, создавать. туризм налаживать, в конце концов.

почему-то советские власти смогли – а современная власть не может. коренной народ тогда выжил и приумножился, а их потомки, находясь на более высоком уровне культурной иерархии, ждут помощи и вымирают.
я – неприхотливый турист. я даже радостно потираю руки, предвкушая вот это всё «отсутствие электричества», «отсутствие воды», «нет связи» и т.д. но, помилуйте, всё это вполне понятно, как создать, в нашем-то веке. и туристов, готовых заплатить на комфорт, сейчас валом.

слушая и наблюдая, что есть на субсидируемой государством местности, я ещё никогда так остро не ощущала, как я тут, в «родной» и нелюбимой многими регионами Москве кручусь и бегаю, работаю по много часов, пытаюсь, пробую… и это у москалей всё есть? риалли? страшно такое писать, но жутко хочется заступиться за родную столицу. я понимаю сложность региона (Тофаларии), отсутствие производства, но категорически не согласна с мыслью вроде «сейчас, как везде, всё развалилось». и я тоже люблю, завалившись тюленем, сериалы посмотреть. но всё же не надо путать лень и не желание работать/поменять привычное с невозможностью что-то создать. приятно видеть, что всё же есть и неравнодушные люди, так и продержится. но без последователей и единомышленников на долгий век не хватит.

по материалам:

  • «Промыслы карагас», Б.Э. Петри, 1928 г.
  • «В краю оленьих троп», В. Красник, 1962 г.
  • «Тофалары: три шага в будущее», В.П. Кривоногов, 2008 г.
  • Рассказы тофаларки Татьяны Николаевны, Алыгджер, сентябрь 2017 г.

Раннее о Тофаларии: http://go-url.ru/tofalariya

Оставить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *